Вначале народная песня составляла неотделимую часть того или иного обряда, и лишь впоследствии она стала выполнять и эстетическую функцию.
>{10} Этот вопрос Аничков разработал на материале весенней обрядовой песни, связанной с весенними календарными обычаями и праздниками.
В советской науке прочно укрепилось понятие о народных календарных обычаях и верованиях, как о едином комплексе, о динамической системе взаимосвязанных частей: древних ритуалов и поверий, позднейших религиозных и нерелигиозных наслоений. Но первоначальной основой и корнем для всего этого комплекса советские этнографы считают трудовую практику древнего земледельца, стихийный опыт народа в наблюдениях примет погоды и других природных явлений. В отношении зимних календарных обычаев это было хорошо показано советским этнографом В. И. Чичеровым,>{11} как и в отношении охотничьих обычаев и поверий — еще раньше Д. К. Зелениным.>{12}
Отдельные стороны сложного комплекса календарных обычаев остаются и сейчас недостаточно изученными. Неясна, например, связь аграрных обрядов с погребально-поминальным культом, с культом предков, пережитки которого отчетливо видны в этих обрядах. Советский фольклорист В. Я. Пропп склонен был даже видеть именно в погребальных и поминальных обычаях самую существенную, если не первичную часть аграрных поверий и обрядов. Явно преувеличивая значение этого элемента, Пропп считал собственно аграрные магические обряды производными от погребально-поминальных. «Мы можем предположить, — писал он, — что… обряды заупокойного культа имели целью воздействовать на урожай».>{13} Святочная трапеза представляла собой, по его мнению, «поминальный стол», и именно с нее надо поэтому начинать изучение всей аграрной обрядности.>{14}
Несмотря на некоторые преувеличения, мысль В. Я. Проппа о тесной связи аграрных обрядов также и с погребальным культом заслуживает внимания. Здесь перед нами одна из не решенных еще проблем.
В весеннем цикле обычаев и верований обнаруживается и еще ряд проблем, частью очень сложных. К их числу принадлежит такое сложное и оригинальное явление, как обычай справлять карнавал (масленицу). Этот обычай знаком всем народам Европы, но формы его различны, как различны и его сроки и его длительность: от однодневного или трехдневного карнавала за один-три дня до начала так называемого великого поста до многонедельного карнавального периода — с 6 января и до великого поста. Особенно яркие формы принял карнавал в романоязычных католических странах. Как бы ни истолковывать смысл и происхождение обычая карнавала (об этом будет сказано в «Заключении»), но бесспорна тесная связь веселья и разгула, свойственного этому празднику, со сменяющим его периодом строгого воздержания — поста: связь не только по времени (одно сразу за другим), но и по резкому контрасту. Интересна попытка включить обычаи веселого карнавала в широкую традицию народной «смеховой культуры», как своего рода стихийной оппозиции официальному классово-государственному социальному строю (Бахтин),
