От навершия потянулись золотые языки света. Они словно указывали путнику дорогу. А ещё казалось, что тени более темные, чем тьма, убегают от этого света.
И действительно мимо путника пронеслись холодные тени. Те тени, от которых обычно гасло пламя свечей и костров, которые нагоняли безысходную тоску. Но камень вспыхнул ещё ярче, посылая за тенями языки пламени, и всё же погас.
Тьма упала сверху на горы вместе с усиливавшимся дождем. Тяжелые капли уже поднимали не столбы пыли, при ударе о поверхности гор, а брызги грязи.
Путник в сером балахоне остановился, оглядываясь по сторонам. Здесь горная тропа делала резкий изгиб и её часть была завалина огромными валунами. Именно к ним и направился человек в сером.
За этими глыбами притаилась пещера, известная немногим из тех избранных, которые знали и могли пользоваться этой горной тропой.
Порывы ветра усилились, как и сам ливень. Струи воды срывались с небес и, смешиваясь с пылью, землей и камнями, грязью стекали вниз грозными потоками, грозя сбить человека с ног.
С трудом путник перебрался через каменные глыбы, несколько раз соскальзывая на мокрых камнях и даже едва не разбил лицо и руки в кровь. Это было бы недопустимо, так как всё, что он использовал (и его одежда, и то, что он пользовался этой тайной тропой), указывало на его желание скрыться от кого-то.
И всё же человеку в сером удалось перебраться через каменные глыбы, скользя по их влажной «коже», и шагнуть в сухую тьму каменного прибежища — сухую пещеру, скрытую за глыбами.
Путник не зажигал света. Казалось, мрак ему не мешал и двигался он легко и с кошачьей грациозностью. Сюда, в пещеру. Не проникали ни секущие струи воды, ни начавшийся град, ни заунывное пение ветра.
Человек прошел вглубь пещеры и устроился на огромном камне в её середине, откинув с лица капюшона. Это оказалась загорелая блондинка не лишенная какого-то дикого изящества и красоты. Женщина облокотила свой посох о валун и, устроившись на его вершине, сняла подбитые мехом перчатки.
Блондинка сняла плащ и словно накинула его на невидимые плечики перед собой, на которых он и повис неведомым образом. Женщина, сморщив нос, покачала головой, серьезно и сосредоточенно рассматривая свою верхнюю одежду. Воздух пещеры и без того сухой стал ещё суше — плащ высох, как и низ её одежды, заставив отвалиться грязь с сапог и низа её брюк.
Женщина натянула высушенный плащ поверх своей походной одежды: кожаных брюк, свободной куртки, перетянутой ремнями с петлями, из-под которой был виден ворот водолазки или свитера, такой же серый как её плащ.
