Обосновавшись в новом доме и приказав объявлять всем визитерам, что их Императорское Высочество занят и никого не принимает, я вплотную занялся подготовкой к предстоящему совещанию. От этого «выхода в люди» зависело много. Рано или поздно я стану для всей России начальником, но вот авторитет по наследству не передается. На этом заседании начнет формироваться иное отношение сановников к Николаю, посему готовиться надо серьезно. Для этого я потребовал целую кучу документации.
Многочисленные справки, отчеты и докладные записки давали полное представление о том, что творится в империи. Ситуация получалась нерадостная. И это мягко говоря. Большая часть России регулярно либо недоедала, либо голодала. Даже по официальным данным в 46 губерниях, находящихся в центре, хорошо питались только 16 % населения, 32 % относительно нормально, а 52 % недоедали даже в урожайные годы. В рационе преобладали каши и хлеб. Был постоянный дефицит белков животного происхождения. Особенно мне запомнился доклад из Уфимской губернии. Неизвестный автор писал: «Оскудение народа год от года увеличивается, и теперь нам в вопросе продовольственном приходится считаться не с явлением спорадической голодовки, а с хроническим недугом постоянного недоедания».
Причина бедственного положения была известна — безземелье. После отмены крепостного права крестьяне получили определенные участки. С годами население начало расти (в этом была заслуга Александра III, который умудрился не участвовать ни в одной войне), а пашни больше не стало. Итак, небольшие участки еще и дробились между наследниками. Прокормиться с них было невозможно. Теоретически землепашцы могли арендовать десятины у крупных землевладельцев, но условия были настолько жесткими, что подавляющее большинство этого не делало.
Кроме того, даже за эти крошечные наделы мужики еще и должны были платить в казну. Ведь именно она расплатилась с помещиками после отмены крепостной зависимости.
Все эти материалы были в свободном доступе, их никто не скрывал. Однако никаких мер ни император, ни правительство не принимали. Скорее всего, они не осознавали серьезность ситуации. Было от чего впасть в депрессию. Хотя времени на меланхолию и даже спокойные размышления больше не было. Порой я с тоской вспоминал путешествие по Сибири, когда, кроме как думами, и заняться было нечем. Мне категорически недоставало помощников. Горничные и дворецкие были исполнительны, но необразованны, а привлекать аристократов из окружения мне пока не хотелось. Незачем будоражить умы необычными мыслями.
