— Послушайте, господин губернатор, давайте проедем по Московской, есть же у вас такая, — на всякий случай перестраховался я.
— Да, конечно, а куда потом?
— Какие уезды ближайшие к городу?
— Мокшанский и Городищенский.
— Вот давайте в Городищенский и съездим.
Откинувшись на подушку, я принялся рассматривать город детства. Московская неожиданно изменилась, не сильно. Только исчез асфальт, а проезжую часть и тротуары разделили невысокие столбики. Улица тянулась в гору, а вдоль нее стояли деревянные и каменные дома. Они были выкрашены в знакомые желтый и белый цвета. На первых этажах было много торговых лавок и рекламы. Конечно, она казалась немного наивной, преимущественно текстовой. Порой вывески занимали все возможные поверхности. Пензенцам предлагали купить коньяк Шустова, колониально-бакалейные товары, посетить аптекарский магазин Эпштейна и кондитерскую Кузьмина. Где-то вдалеке виднелась громада кафедрального Спасского собора. На стенах, не прикрытых флагами и гирляндами, кое-где отвалилась штукатурка и облезла краска. И, опять же, не было деревьев. Лишь в скверах тянулись к солнцу десятилетние саженцы.
Постепенно центр сменился окраиной. Улицы сузились. На земле прибавилось конского навоза. Здания стали исключительно одноэтажными. А вскоре пропали и они. Дорога потянулась между полями, мимо экипажа медленно проплывали маленькие рощи.
— Рассказывайте, Алексей Алексеевич, о ваших бедах. И говорите прямо без утайки. Все равно сейчас все увидим.
— Беда у нас одна — погода, — вздохнув начал губернатор. — В прошлом году морозы ударили уже в конце октября, а снега не было. Озимые погибли. А весной случилась засуха. Хороших дождей почитай с апреля не было ни одного. Видов на яровые тоже не осталось. В лучшем случае крестьяне соберут столько же, сколько посеяли, а то и меньше.
— То есть на губернию надвигается голод? Какие меры приняты?
— Мы подсчитываем масштабы бедствия. Предварительные данные уже отправлены в столицу. Земства составляют списки тех, кто уже голодает, и тех, кого это ждет. Начались закупки зерна для них.
— А почему крестьяне сами хлеб не покупают?
— Им не на что, ваше императорское высочество, — как мне показалось, с удивлением ответил Горяйнов.
— А почему у них нет денег?
Этот вопрос вогнал губернатора в ступор. Было видно, что он пытается подобрать слова, но у него это плохо получается.
— Хорошо, — пришел я ему на помощь, — как они зарабатывают и на что тратят?
