— А какое отношение кошки имеют к Роланд Гаррос? — удивленно взглянул он на меня, прежде чем вывести название диктанта.
— А вы знаете, что кошки… — начала я и вздохнула. — На самом деле это жуткая история. На ракетки самого высокого класса ставят струны животного производства, и так уж получилось, что самыми лучшими струнами оказались кошачьи кишки. По-французски — boyau. А по-русски — кетгут. Но послушайте… — прошептала я в упоении, внезапно догадавшись что, — ведь это же cat guts!
— Ну да, конечно, жилы, — поправил меня он. — Слова «кетгут» я не слышал, а вот про жилы знаю, они ужасно дорогие. Ими ведь чемпионы только играют. Я один раз только ими играл. Нет, соревнование было… не очень знаменитое, но на Лазурном берегу очень даже много про него писали. Я помню, мы выехали туда с мамой утром, еще темно было…
И тут меня как ударило: Саша, который говорил только «да и нет, а можно это слово не читать», льет и льет мне по-русски уже четверть часа, и его «как сказать» всегда находят верное продолжение. Весь этот огромный пассивный словарь, который обрастал мамиными словечками, книгами, бесценными каламбурами, тайной перепиской с отцом, русскими фильмами и, может быть, все-таки уроками «чему-нибудь и как-нибудь» — весь русский лексикон всколыхнулся у него в голове, загудел от напряжения и запросился наружу.
Только вот с письмом у него было слабовато. И тут я подумала: а что если потренироваться на биографии Федора Михайловича? Да, перепиши-ка ты мне, голубчик, к понедельнику биографию Достоевского — даты подучишь и про Баден-Баден дочитаешь. Вообще, чудесный текст — биография. Хочешь — месяцы учи, хочешь — цифры. Столько фраз о возрасте, о семье, бабушках, тетях, дядях и племянниках, а уж как свадьбы пойдут… Вот и выучим: тесть и теща. Деверь и золовка. Крестник, крестница. Крестный. Странно, Рождеством пахнет слово. То ли потому, что первый раз в «Щелкунчике» Гофмана натыкаешься на него. Это же он, Дроссельмейер, дарит маленькой Мари заколдованного принца с деревянной бородой. А другие слова, помню, казались такими некрасивыми… Слушаешь, что бабушка соседкам говорит, и смеешься, да и как такое слушать серьезно? Вот тесть с тещей — как две коврижки, хлебные такие, мукой пахнут. А свекор и свекровь — свекла на свекле и свеклой погоняет! И золовка — так и думаешь про спичку обгорелую, и деверь — вроде как дверь, но кособокая такая…И вдруг среди всего этого зверинца — она. Пришла невестой и осталась невестой — уменьшилась только. Жена для родителей мужа — невестка.
