Вдали показался всадник. Серый породистый скакун, игриво перебирая тонкими ногами, стремительно приближался. Андрей присмотрелся. В седле сидела женщина. Темный камзол, лаковые сапожки и рыжие взбитые ветром волосы. Мгновение, и она поравнялась с колонной. Это была фрау Кох, хозяйка лагеря смерти.
Узники, как по команде, нагнули головы. Пархоменко одернул Андрея.
— Не смотри. Заметит охранник, получишь двадцать пять горячих по заду…
Весь день Андрей двигался, работал, разговаривал, в его ушах все время стояли крики умирающих, рычание овчарок, грудной хохот эсэсовца… С тупым остервенением бил он киркою в твердый камень и думал, думал: «Надо что-то делать… надо что-то делать…»
Вечером, когда оранжевые лучи заходящего солнца покрыли позолотой серые камни, легли румянцем на бледные лица узников, когда уставшие от безделья охранники разминали затекшие ноги, в каменоломне неожиданно появился Смоляк. Глаза его свирепо сверкали. Лицо перекосила злоба. Волосы взъерошены, а воротник мундира расстегнут. Никто, даже старожилы, не видели еще унтершарфюрера в таком разъяренном виде.
Старший надсмотрщик, не успевший вовремя вскочить и отдать рапорт, получил пощечину.
Фриц Рэй приказал команде шестьдесят второго блока прекратить работу и выстроиться.
— Хлопцы, — приказал Пархоменко, — лопаты не бросать.
Андрей сжал в руках свою лопату. Подняв голову, он заметил, что все узники, как один, последовали этому приказу. Не выпуская из рук лопаты и кирки, они угрюмо занимали свои места в строю.
Размахивая пистолетом, Фриц Рэй побежал к левому флангу. Он извергал ругательства и повторял:
— Я знайт, что есть «на-куся выкуся»!
Люди на левом фланге замерли.
— Кто сказайт «на-куся выкуся»? Шнель!
Строй ответил угрюмым молчанием. Смоляк, взмахивая пистолетом, начал считать:
— Айн, цвай, драй…
Старожилы знали, что при счете «десять» он нажмет на спусковой крючок. Заключенные, побледнев, застыли.
И вдруг, перебивая Смоляка, раздался твердый и властный окрик:
— Стой, гадюка!
Фриц Рэй оскалился.
Из левого фланга вышел коренастый русский. Андрей не видел его лица, а только мускулистый треугольник спины и широкую шею.
— На-кось выкуси! — вышедший сделал жест, пояснявший смысл восклицания.
Фриц Рэй, не ожидавший такой смелости, в недоумении поднял брови. Его глаза стали наливаться кровью.
— А-а-а! — завопил унтершарфюрер и двинулся к смельчаку.
В ту же секунду коренастый, схватив лопату, принял оборонительную позу. Острый край лопаты блеснул, как штык.
