— Сейчас тебе страшно? — спросил Глеб.
Олег прислушался к себе.
— Нет.
— В бою тоже не страшно. Если инициатива за тобой. Если охотник — ты.
— А на войне?
Глеб не ответил на вопрос и продолжил свой монолог:
— Сейчас тебе не страшно потому, что ты выпил водки. Если ты не будешь пить здесь водку, то от страха сойдешь с ума. А еще ты сойдешь с ума оттого, что здесь увидишь. Ты не человек войны. Тебе это не надо видеть. Но придется.
— Например? — спросил Олег.
Глеб не ответил. Он начал пережевывать тушенку, а потом опять долго молчал. Олег дотянулся до банки с кашей и подцепил немного на вилку. Проглотил, не чувствуя вкуса. Посмотрел на Иванова. Глеб спросил:
— Зачем ты согласился ехать сюда?
— У меня есть подруга, на которой я хочу жениться, — сказал Олег. — У нас было все хорошо, но потом я застал ее с парнем. Будто мир перевернулся. Она мне сказала, что я тряпка, не могу постоять за себя, а все потому, что я не служил в армии.
— И ты решил ей что-то доказать?
— Да. Я пошел в военкомат, и сказал, что хочу служить.
— И тебя, выпускника МГИМО взяли в армию?
— Военком тоже удивился. Еще больше он удивился, когда мой папа приехал к нему…
— А кто у нас папа?
— Советник министра иностранных дел.
— Кто??? — Иванов чуть не поперхнулся.
— Советник министра.
— Олег, ты дурак.
— Дурак и тряпка, — кивнул Нартов. — Поэтому к военкому приехал папа, и согласившись с моим решением отсулжить в армии, попросил военкома заслать меня подальше от Чечни — на Дальний Восток. Оказалось, что Чечня нашла меня и там.
— А что же папа?
— Я родителям ничего не стал говорить.
— А что подруга? Она же знает, что ты в армии.
— Говорит, что зауважала меня за мой выбор и ждет меня.
Иванов хмыкнул, но не стал комментировать ответ Нартова.
— Да и ненадолго мы здесь, — рассуждая, сказал Олег. — На каких-то три месяца…
— Эти три месяца могут показаться тебе вечностью.
Олег повертел головой, не соглашаясь с Глебом:
— Нет. Три месяца, это три месяца. Когда-нибудь они все равно закончатся. К тому же уже прошло три дня, как мы прилетели. Проходит все, пройдет и это.
Глеб покачал головой:
— Но ты все же гражданский человек, и знать что такое война, тебе вряд ли надо.
— Не знаю. Мне кажется, что в жизни надо посмотреть все.
— Да, но кроме кошмаров войны. Война — это слишком плохое зрелище, чтобы хотеть на него посмотреть…
Вдруг Олег почувствовал, как к горлу подкатился приступ рвоты. Он, толкнув чуть Лунина, повернулся назад, и его вырвало прямо на аккуратно сложенные дрова у печки — «буржуйки». Прокашлялся.
