– Дорогой Вилли, – шепнул комиссар Лютвиц, фамильярно обняв заместителя за шею. – Вот интересно. Район Тиргартен разрушен бомбардировками. Девушки живут не в двух шагах отсюда. Их надо захватить. Связать. Привезти в парк. И всё это – в прифронтовом городе, где на каждом шагу патрули СС, одержимые мыслями о шпионах, паникёрах и предателях. И как ты думаешь, почему Дисней проникает через все заслоны в комендантский час… а мы не получаем донесений от патрульных с описанием подозрительной личности?
– Не знаю, – честно ответил Хофштерн. – Ты мне расскажи.
– У него есть пропуск, – дохнул ему в лицо перегаром Лютвиц. – И очень хороший. Наш мальчик с отрезанными головами стопроцентно не из рабочих кварталов Веддинга. Его аусвайс даёт проезд в любое место Берлина без малейших проблем.
– Что ты имеешь в виду? – насторожился Вилли.
– Почти все маньяки-убийцы из неблагополучных семей, это существа без высшего и даже без среднего образования, с одной извилиной в мозгу. Тут совершенно иной случай. У парня либо отличные связи, либо хорошая должность.
Снаряд врезался в стену слева – обоих упруго ударило взрывной волной. Дальше шли до Принц-Альбрехт-штрассе молча, каждый думал о своём. Вольф по привычке придерживал левую руку – в сорок втором врачи достали из неё десять осколков русской гранаты, брошенной партизанами. «Лимонки» Ф-1, навсегда лишившей его левого глаза.
Глава 2
Русалка
(Район Тельтов-канал, юг Берлина, 25 апреля 1945 года)
Курочкин исступлённо вглядывался в посеревшую кожу утопленницы, в двадцатый раз пытаясь разубедить себя – это не она. Такого не может быть. Просто не может, вот и всё. Они просто похожи. Как две капли воды, не отличишь. Нет-нет-нет. Пожалуйста.
– Вась, а Вась, – мрачно повторил старший лейтенант Комаровский, тронув его за плечо. – Прости, тут ничего не сделаешь. Это Настя. Посмотри на руку. Вот сюда. Хватит.
На скрюченном пальце девушки, всего час назад извлечённой из ледяной тьмы Тельтов-канала, блестело простенькое серебряное колечко – сержант Василий Курочкин подарил «цацку» двадцатилетней санитарке Насте неделю назад, разыграв целое представление, и разведрота втайне от начальства дружно обмывала будущую свадьбу чистым медицинским спиртом. Василий стоял над телом на коленях, спина сотрясалась от глухих рыданий. Комаровский, сбиваясь, твердил невпопад нечто ласковое, но лицо старшего лейтенанта оставалось непроницаемым. Вскинув трофейный шмайссер, он вглядывался в развалины домов у воды, где не прекращалась стрельба. Канал вчера форсировали с трудом, фрицы защищались отчаянно. В ППШ кончились патроны, и Комаровский забил прикладом офицера в чёрной форме. Тот не хотел умирать – уже вместо лица кровавая маска, зубы в крошево, а всё хрипел, пытался до горла добраться… вот приклад к чёрту и разломал. Бывает.
