Издали донесся шум…
— Барабанов спотыкается, — сказал Кощеев и поднялся с камня.
Поползни с писком разлетелись в разные стороны.
Втроем обыскали низину, попыхивая самокрутками. Ничего интересного не обнаружили.
— Может, не самурая ты видел? — Зацепин опять сел на траву и начал снимать сапог. — Может, барсук тут гулял или другой зверь. Говорят, в этих местах было полно барсуков.
Кощеев громко запел, нарочито фальшивя:
На карнавале
Под сенью ночи…
— Трудный ты человек, Кощеев, — с обидой проговорил Посудин.
Кощеев, пришлепывая ладонью по камню, продолжал петь:
Вы мне сказали:
«Люблю вас очень»…
С грохотом оружия и амуниции появился старшина Барабанов. Лицо мокрое, усы обвисли.
— Так… — сказал старшина, переводя дыхание и утираясь рукавом. — Отдыхаем, значит? И поем.
— Никак нет, товарищ старшина, — Зацепин поднялся, попытался доложить, но старшина прервал:
— Вижу, ефрейтор Зацепин. Вы лично — портянки сушите. Приведите себя в порядок, потом… В общем, совесть имейте, товарищ ефрейтор. Перед вами не панибрат какой-нибудь, а ваш непосредственный начальник, командир взвода.
Чрезвычайно редко Барабанов переходил на «вы», и это не обещало ничего хорошего.
— Разрешите, товарищ старшина? — Посудин вытянул руки по швам и, ощущая на себе недовольный взгляд Барабанова, вдруг почувствовал огромное желание отдать честь. Он с трудом подавил в себе эту нелепую в данной обстановке потребность и заговорил нарочито бойко: — Мы преследовали самураев до того места…
— До которого? — перебил старшина и, повесив на шею свой новенький ППШ, сложил на него руки — совершенно мирная фигура на мирном пейзаже. — Как нужно доложить по всей положенной форме, рядовой Кощеев?
— Докладать нужно так… — произнес, словно отстукал на машинке, Кощеев. — Преследование противника силами до трех старослужащих бойцов, вооруженных винтовками системы капитана Мосина образца 1899 года, продолжалось вплоть до южного ската высоты 960.
— О! Герой! — Старшина обошел Кощеева, присел на камень. — От зубов так и отскакивает!
Поляница с ручным пулеметом и гирляндой гранат-«фенек» на поясе топтался наверху, демонстративно не желая спуститься в низину. Неожиданно он захохотал трубным басом.
— Ты чего, рядовой Поленница? — Старшина вытащил из полевой сумки пачку папирос. — Расскажи нам, что увидел смешного, и мы все посмеемся, значит, вместе с тобой.
— Да я так, товарищ старшина… Про сэбэ.
— А я знаю, почему ты «про сэбэ». Кощеев ляпнул с потолка «высота 960» и не перекрестился даже. Очень смешно. Теперь скажи нам, рядовой Посудин, коль твой командир все еще держит сапог в руках… Какие они, эти самые самураи, и что они делали в данной местности?
