И тогда послышался грубый голос управляющего.
— Это ваша лошадь, Треслер. Я думаю, она вполне пригодна для увеселительной поездки. Вы должны ее обработать. Правда, она немного дика, но все-таки она уже ходила под седлом. Впрочем, — прибавил он спокойным, презрительным тоном, — все англичане считают, что умеют ездить верхом, пока не попадут в наши края.
Треслер покраснел. Он понял приготовленную ему ловушку. Затем, вспомнив предостережение Нелсона, он взглянул на седло, все еще висевшее на стене кораля. Было бы верным самоубийством попытаться обуздать эту дикарку в таком седле, пригодном едва лишь для пятнадцатилетнего мальчика.
— Я думаю, что это самая необузданная тварь во всем ранчо, — ответил он спокойно, хотя его голубые глаза угрожающе засверкали. — В противном случае вы бы не предложили ее мне, подчеркнув при этом, что она уже была под седлом.
— Струсили? — спросил Джек с усмешкой.
— Нет. Я только подумал, что мое седло для нее не годится. Она порвет всю подпругу.
— Не беспокойтесь. Вот для вас седло. Оно висит здесь, на заборе.
— Благодарю вас, — иронически заметил Треслер. — Я должен иметь седло, подходящее для человека моего сложения, или скачите на этой кобыле сами.
Он посмотрел в упор на Джека, и его слова были сказаны таким тоном, к которому тот не привык. Тем не менее Джек ничем не обнаружил своего возмущения.
— Ребята, — обратился он к группе рабочих, — наш «неженка» боится обрезать свой зад об эту кобылу. Пусть кто-нибудь одолжит ему седло. А не то придется дать ему какую-нибудь старую клячу.
На этот раз Треслер попался.
— Это меня нисколько не задевает, товарищи, — сказал он с насильственным смехом. — Если кто-нибудь одолжит мне настоящее седло, я ее обуздаю… или сломаю себе шею.
Треслер был самым заурядным наездником. Еще никогда в жизни он не имел дела с подобной лошадью, но теперь он готов был оседлать самого черта. К тому же, даже в своей крайней ярости, он понимал, что такое испытание все равно ожидало его рано или поздно. Объездка диких лошадей входила в программу его учения.
Кто-то из окружающих предложил ему воспользоваться седлом Аризоны, который все еще считался больным, и Треслер с радостью ухватился за это предложение.
Двое рабочих вывели кобылу из кораля на открытое место. Они держали ее при помощи лассо, туго стянутых вокруг ее шеи, в то время как Джекоб с большим искусством прилаживал седло Аризоны и подтягивал подпругу и стремена. Теперь она стояла неподвижно, и только глаза ее выказывали нараставшую ярость.
