глаза пылают. Это то, что я увидела в Уоттсе.
Жгучее желание. Неудержимое. Ко мне.
— Я не планировал этого, — сказал он, — но когда увидел тебя, понял, что мне
нужно овладеть тобой снова. Снова получить это.
Его губы врезались в мои, язык трахал мой рот.
— Прости за ту ночь. Я знаю, нам надо поговорить, но это может подождать.
Я быстро кивнула:
— Хорошо.
Когда его рот сместился мне на шею, я схватила его пиджак и сжала в кулак. Моя
голова упала к нему на плечо. Если бы он не держал меня так крепко за талию, я бы в ту
же секунду потеряла контроль над своими ногами и упала на пол прямо там.
Я посмотрела на него, его взгляд шарил по коридору. Он схватил меня за руку и
повел в спальню.
Переступив порог, я сразу повернулась к нему. Он начал расстегивать мою блузку
сверху донизу, но остановился, что-то привлекло его внимание. Я знала, куда он смотрит,
— на зеркало в полный рост.
— Сюда, — сказал он и потянул меня за руку. Уоттс подвел меня и поставил между
ним и зеркалом, повернув таким образом, что я оказалась спиной к нему, и мы оба могли
видеть наши отражения.
— Я хочу, чтобы ты смотрела на себя, — произнес он, — и видела, как я касаюсь
тебя.
Я почувствовала трепет в животе, когда возбуждение разлилось волнами по моему
телу.
Уоттс закончил расстегивать пуговицы на моей блузке, спустил ее по рукам и, сняв,
отбросил в сторону. Потом убрал свои руки мне за спину, расстегнул молнию на юбке,
позволив ей упасть к моим ногам, а затем ее постигла та же участь, что и блузку, — она
была отброшена его ногой в сторону.
Уоттс пробежался руками по моим бедрам, затем по спине и достиг плеч, куда
склонился, чтобы запечатлеть на них поцелуй. Он прошептал мне на ухо:
— Ты помнишь то письмо, в котором ты назвала себя обычной?
Я помнила это, потому что я действительно так о себе думала. И была благодарна за
это. Я могла затеряться и фактически испариться, когда того хотела. Иногда, правда, как в
ночь написания того электронного письма, я была настроена поговорить о своей
внешности в негативном ключе. Это были времена, как сегодня, когда я мечтала бы стать
красавицей.
Уоттс произнес:
— Я расцениваю молчание как «да».
Я кивнула.
Он расстегнул мой лифчик и медленно спустил лямки по моим рукам.
— Как же ты ошибалась, — сказал он. — Так ошибалась. Это все равно, как если бы
ты врала мне.
Его пальцы подцепили мои кружевные трусики. В тот момент я мечтала, чтобы он
сорвал их с меня. Я тоже хотела его. Он возбудил меня своими словами и поведением
