У меня похолодели руки и ноги. Я, как в тумане, зажимала и зажимала сосуды.
— Держись, держись! — подбадривал и раненого и меня доктор и взялся за пилу, напоминающую лобзик.
На лбу у меня выступил липкий, холодный пот. Близкая к обмороку, уже не мысленно, а шепотом сквозь стиснутые зубы ругала я себя за слабость.
Наконец все кончилось. Казалось, никакая сила не может заставить меня дотронуться до лежащей на столе, отдельно от тела раненого, ампутированной руки.
Доктор сам взял ее и бросил в ящик с грязными бинтами. Она тяжело ударилась о край ящика и зарылась в бинтах, холодная, бесполезная, с заскорузлыми пальцами, привыкшими к работе… Как загипнотизированная, я не могла оторвать от нее взгляда.
— Операционная сестра не имеет права смотреть по сторонам, — как будто издалека резко прозвучал голос Покровского.
Очнувшись, я помогла доктору перевязать сосуды, сняла кохеры. Доктор уверенным движением стянул кожу на срезе, и я уже совсем механически наложила повязку.
Раненого унесли, а меня кто-то вывел из палатки и заботливо усадил на пенек.
— Ничего, ничего, это пройдет. Так всегда бывает в первый раз, — услышала я добрый голос Покровского.
— Доктор, доктор, — пришла я в себя, — как мужественно перенес он операцию! А я-то!.. Простите меня, доктор, это больше не повторится!
— Конечно, теперь ты будешь спокойнее: страшно в первый раз, а это уже миновало. Ну, идем работать дальше!
Рабочий день в медсанбате равнялся суткам. Никто не знал, сколько прибудет раненых; но сколько бы их ни прибыло, каждый должен быть обслужен: перевязан, накормлен, устроен. Уже потерян счет времени. Начала сказываться усталость, а мы все работали и работали…
Армейский консультант военврач 2-го ранга, пришел к нам из операционной. Взглянув на меня и Шуру, он пробормотал что-то насчет «сумасшедших девчонок», надел халат и сам принялся за работу.
— А теперь идите отдыхать, — спустя минут сорок приказал он тоном, не допускающим возражений.
Я послушно сняла халат, вышла из палатки, присела на землю и вдруг почувствовала невероятную усталость. Сидеть бы вот так, вытянув ноги, и чувствовать, как они отдыхают!
Тут же, за палаткой, на траве и уснула.
Спать пришлось недолго. Часа через два меня разбудили, так как снова требовалась смена сестер в перевязочной.
Доктор Покровский был уже там.
— Ну, отдохнула? Работать будешь? — ласково спросил он.
— Да, да, доктор, конечно, буду.
Хороший, милый доктор Покровский! Он так терпеливо учил нас сложной работе медицинских сестер в условиях боевой обстановки, так заботливо следил за тем, чтобы мы по возможности вовремя отдыхали и ели, так оберегал нас!..
