Мейкпис тайно, но методично готовился к побегу. Он почти не обращал внимания на похороны и на тех людей, которые пришли проститься с покойной, хотя и приветствовал знаменитого мистера Рена, прибывшего вместе со своей сестрой, миссис Холдер. Они пробыли в Сазерлее два дня. Адам все еще находился в Лондоне и, скорее всего, не знал о случившемся. Мейкпис считал, что поступил весьма великодушно, разрешив Джулии воспользоваться одной из больших комнат дома для приема присутствующих на похоронах, но закрыл на ключ двери Большого зала. Он все еще чувствовал себя хозяином Сазерлея и намеревался оставаться таковым вплоть до самого отъезда.
Когда карета Кристофера с сестрой отъехала от усадьбы на следующее утро после похорон, Сюзанна погрузилась в свои мысли. Наконец она начала разговор о весьма щекотливом предмете.
— Из-за разницы в возрасте между нами, Кристофер, — сказала она, — я всегда считала себя скорее твоей матерью, чем сестрой. Поэтому, полагаю, ты не обидишься, выслушав то, что я скажу о Джулии.
Он с грустью глядел на сассекский пейзаж, мелькавший за окном кареты. Ему будет всегда недоставать госпожи Кэтрин. Горе Анны, которая чувствовала утрату, несмотря на то, что лишилась рассудка, очень расстроило Кристофера. Он повернулся в сторону Сюзанны, полное, добродушное лицо которой выражало озабоченность.
— Говори же, — сказал он дружелюбно. — Что ты хочешь сказать мне о ней?
— Какие чувства ты питаешь к Джулии?
— На этот вопрос мне очень легко дать ответ. Она мне очень нравится. Джулия очаровательная девушка. Мы с детства дружим с ней. Почему ты спрашиваешь?
— Ты собираешься жениться на ней?
Он озорно улыбнулся:
— Она выйдет замуж задолго до того, как я соберусь вступить в брак. Я не стану заставлять ни одну женщину на свете ждать, пока закончу свои научные труды.
— Но ведь ты именно это и делаешь.
— Что я делаю?
— Заставляешь девушку ждать. Она обожает тебя. Я обратила внимание на ее лицо, когда мы прибыли в Сазерлей. Она расцвела как роза и тотчас кинулась в твои объятия.
— Я же тебе все объяснил. Она всегда делила со мной все свои радости и печали.
— Ты когда-нибудь целовал ее?
Он рассмеялся:
— Ну, Сюзанна. Есть пределы даже материнскому любопытству.
— Значит, ты целовал ее, — она глубоко вздохнула и уронила руки на колени. — Буду с тобой откровенна. Я довольно насмотрелась в жизни на ученых, образованных людей и знаю, что существует такая категория мужчин — умные, блестяще разбирающиеся в той области науки, в которой работают, но ничего не смыслящие в женщинах.
