— Нет, ваше объяснение не убедило меня.
— Вы ничего не поймете до тех пор, пока считаете себя центром мироздания. В вашей деревне вы мне казались вдали от текущего века, по дела обстоят совсем не так. Действуйте, Беранже. Используйте все свои чувства и душу, откройтесь Вселенной. Станьте вместилищем, куда попадают ветры и дыхание звезд, тогда вы поймете. Мы поговорим обо всем этом снова. Скажите мне теперь, куда направляется эта женщина.
— На кладбище.
— В этот час, под таким солнцем! Вот уж она оригинал.
— Она не любит, чтобы ее видели. Она боится, что ее сочтут ведьмой.
— Продолжайте, Беранже, продолжайте… Расскажите мне о ней, это жизненно необходимо.
Наполовину прикрывая глаза, Илья отправляется на поиски сгорбленной женщины в черном. Аглая продвигается вперед между изуродованных могильных камней, брошенных среди зарослей чертополоха и крапивы.
— Она сейчас отломает стебель шиповника на могиле Мари де Негр Дарлес, дамы д’Отпуль де Бланшфор, чтобы «изгнать злых духов», так она говорит, но я нисколько не верю этому: злые духи не живут в могилах, они поселяются в домах. Старая Аглая нам лжет, она прекрасно знает, что эти духи могут быть побеждены только в полночь: стебель шиповника здесь совсем ни при чем.
— Давайте догоним ее.
— А когда вы будете изучать манускрипты?
— Потом! Идемте же, время не ждет.
Беранже вздыхает от досады и следует за толстым евреем, который вытирает своей влажной рукой пот со лба. Подавляя всякую мысль, Илья позволяет спокойствию деревни овладеть всеми его чувствами. Сквозь жужжание мух он улавливает слабое и необычное позвякивание колокольчика.
— Вы слышите? — говорит он.
Беранже прислушивается, но только шепот ветра, резвящегося среди грабов, доносится до него. Движением головы он отвечает «нет» Илье, но тот не смотрит на Беранже, борясь с ужасной жарой, которая проникает под все его одежды.
— Следуйте за мной, — говорит Беранже.
Он обладает бьющей через край жизненной силой, почти как юноша. В несколько шагов он огибает церковь и попадает на кладбище. В то же время Илья двигается с трудом, увлекая свое грузное тело, живот в форме яйца, по которому стучит котомка, с которой он никогда не расстается. С каждым шагом у него возникает впечатление, что его кожа сейчас лопнет. «Клянусь Малхутом, — думает он, — я что же, был сегодня утром преувеличенного мнения о своих силах?» А так как у него все в порядке с чувством юмора, он просит Яхве дать ему грациозность и легкость серафима. Небеса глухи к его просьбе. Они оставляют его ползти по растрескавшейся, словно старая миска, земле. У первой же могилы он усаживается в тени от большого креста, который возвышается над ним. Тогда он говорит душам, которые бродят еще среди надгробий и слегка задевают его: «Ищите то, что наверху, путь на небеса для вас не закрыт». Вдруг он вздрагивает. В опасной близи некая злая сила бьет из земли. Он оборачивается. В десятке метров, частично скрытый травой, которая растет в том месте, во весь рост стоит священник.
