Беранже удовлетворен. Он дружески хлопает кормчего по плечу.
— Пойду приготовлю церковь для вечерней мессы, — радостно бросает он.
И в этот миг он замечает Мари. Он чувствует себя немного неловко. Он окидывает взглядом свою паству, но люди слишком заняты свиньей и даже не заметили присутствия чужачки.
— Здравствуйте… Я иду из Ренн-ле-Бэн…
Беранже думает о Будэ. Это он ее послал. Ему предлагают девушку, чтобы он забылся в удовольствии без всяких задних мыслей и расчетов. Достаточно одного жеста, и она снова будет его. Дело за ним! Семнадцать месяцев, как он не прикасался к женщине. Семнадцать месяцев, в течение которых он научился снова становиться храбрым и терпеливым. Семнадцать месяцев молитв, чтобы очистить свое тело. И семнадцать секунд, чтобы скомпрометировать свою душу. Он улыбается ей.
— Иди ко мне, — шепчет он, проходя рядом с ней.
Мари ощущает себя легкой, бестелесной, как розовое облако, уносимое южным ветром. «У меня получилось! У меня получилось! Он все еще хочет меня». И, не осознавая, что делает, она направляется к дому при церкви, открывает дверь, раздевается у камина и поднимается на второй этаж, чтобы распластаться на кровати. Когда дверь хлопает, она закрывает глаза. Сухой стук ботинок, которые он бросает на пол, звук сутаны, легкий шелест… Она прислушивается. Это легкий шорох голых ступней по полу, потом ничего. Она не хочет раскрывать глаза. Ее грудь вздымается. Кончики ее грудей заострились под простыней, ее бедра плотно сомкнуты, тепло разливается у нее в животе. Что-то — она догадывается, что это рука, — легко прикасается к ней, скользит по ногам поверх простыни и останавливается на уровне бедер, как раз там, где находятся нижние губы. Ей было бы достаточно незаметно сползти вниз, двигая бедрами, чтобы ласкать себя о кончики его пальцев.
Он ничего не говорит. Он наклоняется, целует ее веки, рот, округляет свои губы и прикасается ими к верхушке одной из грудей. Мари тянется к нему. Ей страстно хочется его тепла, его силы, его жизни. Она хочет его. Теперь…
Мари счастлива, она на вершине блаженства. Никогда еще никто не занимался с нею любовью так, как Беранже. Это больше не тот же самый мужчина, он в течение четырех часов увлекал ее в самые сладкие удовольствия. Что же произошло за все это время, почему он так сильно изменился? Она сохранила в памяти воспоминание о неловких руках на своем теле, и эти же самые руки сегодня позволили ей узнать новые наслаждения. Другая женщина? Он смотрит, как он спит, но не различает ничего на его прекрасном чувственном лице.
