— Добрый вечер, месье, — говорит великан, стоящий прямо перед ним.
— Добрый вечер, Антуан, — отвечает Беранже.
Сквозь дым великан указывает ему на столик.
— Ваши друзья сидят вон там.
— Спасибо, Антуан.
Едва он делает несколько шагов, как рыжеволосая женщина внушительного размера, одетая в черное, притягивает его к себе. Кажется, что ее пустые близко посаженные маленькие глазки даже не видят его, однако голос и руки теплы, как будто бы в них сконцентрирована вся жизнь.
— Я рада видеть вас снова, месье Жан, — говорит она ему, беря его руки в свои, чтобы опустить их на свою пышную грудь. — В нашем пансионе новая обитательница, из Парижа… Блондинка с бокалом в руке. Да, вон та, в фиолетовом наряде. Банкир зарезервировал ее для вас.
Чувство стыда охватывает его, потом огромное возбуждение: девушка похожа на Мари, но она более хрупкая, у нее грациозная шея и очень тонкие запястья. Ее маленькие груди с розовыми кончиками выскочили из чашечек бюстгальтера, и колье из черного жемчуга перекатывается от одной к другой каждый раз, когда она делает какое-либо движение.
— Жан! Жан! — кричит какой-то мужчина.
Тотчас же другие голоса зовут его, и женщины встают, раскрывая свои объятия. Беранже отстраняется от полной дамы, которая начинает гоготать, и присоединяется к шумной группе. Семь женщин и пятеро мужчин, находящихся в немалом возбуждении, пожимают ему руку или целуют его в щеки. Тот, который позвал его, встречает и усаживает его между двух женщин, которых он раздвигает легкими ударами хлыста по ляжкам. Это офицер, с невероятно довольным видом, все время улыбающийся, никогда не пьяный, с коричневыми длинными руками, которыми он без конца водит сверху по сочной и душистой колее, что чуть выше резинки чулок. Он иногда прибегает к своему кнуту, чтобы поласкать чьи-либо половые органы.
— Мы были обеспокоены, — сказал офицер. — Вот уже более недели, как вы исчезли. Ваш покровитель был даже готов подать заявление о розыске.
Беранже поворачивается к толстому, совершенно невозмутимому мужчине, который делает вид, что пьет шампанское. Никто никогда не видел, чтобы он хоть раз опустошил свой фужер или прикоснулся к какой-либо девушке. Но так как он легко разбрасывается своим золотом, никто не позволяет себе шутить над ним.
— Это правда, месье де Финяк? — спрашивает Беранже, наклоняясь к нему.
— Да, мой дорогой друг, — отвечает тот с сильным южным акцентом. И так как другие уже потеряли к ним интерес, он роняет более тихим тоном: — Что случилось?
