— Спасибо, Мари.
— Благословите меня, отец мой, — просит она, завладевает его рукой и сильно сжимает ее.
Он ощущает тепло пальцев девушки в своей ладони, и это тепло передается всему его существу. Беранже не предпринимает попыток, чтобы высвободить свою руку. Тогда слегка надутый пухлый рот Мари приоткрывается, и это его немного пугает. Это все очень сильно похоже на его сны, на расплывчатые контуры девиц, чьи губы, виски, щеки, шею, груди он конвульсивно целует… Мари изучает его профиль с немного лукавым видом, полная приятных ощущений от взгляда этого прекрасного и излучающего столько мужественности священника, по ее теплой коже пробегает неведомый ток. Чего он ждет, чтобы дать себе свободу? Она сжимает еще сильнее эту большую коричневую ладонь, в которой столько уверенности. Она хотела бы приложить ее к своей груди.
У Беранже появляется безумное желание раскрыть свои объятия, прижать ее к себе, почувствовать запах ее волос, ее кожи. Он внезапно осознает безумство своих мыслей и быстро убирает свою руку. Он инстинктивно благословляет Мари, испытывая глубокую и беспорядочную ярость по отношению к самому себе. И, словно пытаясь еще сильнее окунуть его в бурю чувств, девушка шепчет:
— Я вам нравлюсь, отец мой?
Беранже предпринимает отчаянное усилие, чтобы вырваться из неотразимых чар этого голоса. Он шевелит губами, прося о защите Бога, но ни звука не вырывается из его скованного горла. И он шепчет, полный стыда:
— Уходи сейчас же.
— Как вам будет угодно, но я вернусь к вам, отец мой.
Закидывая за спину свой узел, она уходит вразвалку в направлении долины и оборачивается, чтобы радостно помахать ему рукой, прежде чем исчезнуть за околицей деревни.
Беранже вздыхает. Искушение было велико. Осмелится ли он предстать перед Христом с такими плотскими мыслями? Он встряхивается и заходит в церковь. Служба не может ждать, он должен приготовить свою первую мессу. Через час ему предстоит нести слово Божье. Все остальное не имеет значения.
На следующий день, на заре, он покидает «Боярышник», куда переселился накануне. Он ступает на дорожку, которая через пастбища ведет вниз в Ренн-ле-Бэн. Он счастлив. Его первая месса удалась на славу, и, проведя шестнадцать исповедей, он узнал все то, что должен был знать о деревне: кто вещун, кого считают распутницами, кто предводитель у молодежи, кто ворует зерно и домашнюю птицу… Все о колдуне, о богачах, о бедняках, о неверующих и республиканцах… Он займется тем, чтобы призвать к разуму этих последних до ближайших выборов. Он вложит немного божественности в эти головы, наполненные масонским духом. Он напомнит им об ошибках Жюля Ферри, о финансовом дефиците, об экономическом кризисе и о губительной светской политике. Он покажет им, что они виноваты в развязывании войн в Тунисе, Тонкине и Камбодже, которые способствуют появлению все большего количества недовольных и вызывают подъем левых сил. Сколько аргументов, чтобы противостоять этим мелким оппортунистам!.. Но еще рано, выборы будут только в октябре.
