На этом разговор и закончился. Потом он повстречался с церковным старостой, который тотчас же удовлетворил его просьбу, нашел помощника для ремонта и открыл для Беранже кредит в мэрии. Но поскольку работы должны были продлиться шесть дней, а помощник был занят на полевых работах утром, а сам Беранже — в церкви, он вынужден был продлить свое пребывание у Александрины, изымая из своих скромных сбережений дополнительно три франка.
Беранже покидает свою комнату. Он больше не будет спать здесь. Сегодня вечером он отправится спать в «Боярышник». Потом, когда церковный дом снова обретет свой прежний шарм, — он надеется, что на это не потребуется много времени, — он снова поселится вблизи так дорогой его сердцу церкви.
Вкусный запах, доносящийся из кухни, щекочет ему ноздри, когда он входит в задымленное помещение, в котором безраздельно правит Александрина. Она тут спит, принимает дальних родственников, хранит зерно и провизию. Зимой здесь собираются вдовушки у камина, одновременно вздрагивая на один манер, когда завывает сердитый ветер. Огонь в очаге является центром всего, глаза следят за языками пламени, когда иссякают истории о супружеских изменах, перемежающие пустые сравнения, заклинания, предупреждения и смешки.
Беранже усаживается за край стола, там, где его ждет единственная за весь день трапеза: картофельный суп с салом, кусок жареной сосиски, два ломтя хлеба, козий сыр и стакан вина. В то время как аббат зачерпывает своей железной ложкой густой суп, в котором плавают шарики жира без мяса, он мечтает о пиршестве на золотых блюдах.
— Вы хорошо выспались, отец мой? — вдруг спрашивает у него Александрина, прекращая петь о горестях своего петуха и о том, какие злые дети у жены мэра, ее самой большой соперницы по части сплетен.
Она наполняет мешок древесной золой для стирки. Она стоит на коленях перед очагом, ее черная приподнятая юбка похожа на волну, разбивающуюся о выступы костей. Беранже угрюмо следит за ее костлявыми руками с кривыми пальцами, которые суетятся под котелком. Они вызывают легкое потрескивание, погружаясь в золу; это больше походит на крик хищника вдалеке.
— Да, — отвечает он, счастливый от этого сравнения, найденного им для старой женщины с облысевшим черепом, повязанным косынкой цвета зеленого бутылочного стекла, с узелком на затылке.
— Вы будете жалеть о моей комнате.
— Может быть. Но я смог найти себе подходящую кровать.
— А матрац?
— Сойдет и тот, что находится в доме у церкви.
