Сделав отчаянный рывок и навалившись на меня всем
корпусом, она пробралась в коридор. Я вцепилась в ее па-
кет, желая вырвать из рук и вышвырнуть. Сжав челюсти,
Ольга не спешила ослаблять хватку:
— Ты думаешь, я оставлю своего ребенка с вашей де-
бильной семейкой?
— Ребенка?! — Я отпустила пакет, отчего та подалась
назад и осела прямо в коридоре, навалившись на свои ко-
томки. — Да тебе пятнадцать лет было плевать на этого ре-
бенка!
Пытаясь встать, она задыхалась от волнения, чертыха-
лась и снова падала. Наконец, отпустив сумки, она вскочи-
ла, отряхнулась и подошла ко мне:
— Твой братец оказался полоумным извращенцем, ко-
торый исполосовал совсем молоденькую девчонку! — Её ли-
цо перекосило от злобы. — Оставил ее в луже крови и еще
умудрился там наследить! Спалился по полной! Что за иди-
от! Это у вас семейное. Теперь на моей дочери всю жизнь
будет висеть ярлык дочери убийцы.
Она сплюнула на пол и закричала:
— Я всегда подозревала, что с ним что-то не то! Молчит
вечно, смотрит, не слышит никого вокруг. Какая нормаль-
ная баба его станет терпеть?! Никто такому не дает, вот
28
и спрыгнул с ума. Маньяк! О, я всегда знала, всегда! У меня
чуйка на таких подонков, как же я его ненавижу.
Я не сдержалась и с размаху влепила ей пощечину. От
резкого шлепка её голова отлетела назад, руки резко взлете-
ли вверх и так же быстро опустились. На щеке мгновенно
расплылось алое пятно с разводами от пальцев.
— Ты пожалеешь, — прошипела она и закрыла лицо ру-
ками.
Мои ноги стали ватными, пальцы побелели от напряжения:
— Никогда не говори так при мне. Иначе я задушу тебя
прямо здесь, своими собственными руками.
Мои ладони сжались в кулаки. Я видела ее словно в ту-
мане: испуганные глаза, полные ненависти, всклокоченные
волосы, опухшая щека. Она подтянула к себе стул и села:
— Саша, давай по-хорошему. Мне некуда идти, поэтому
я остаюсь здесь. — Ольга сжала пальцами виски и прищурила
глаза. — Твой брат по уши влип, и если я захочу, в три секунды
получу опеку над Ксенией. Он — главный подозреваемый. Ты
хочешь, чтобы я ее забрала и увезла отсюда? Я могу.
В уголках ее губ играла ухмылка. Несколько минут мы
сидели неподвижно. Меня знобило. Пришлось опереться на
стену, чтобы не упасть:
— Зачем тебе Ксюша? Ты никогда не была для нее хоро-
шей матерью.
— Не нужно учить меня морали. — Ольга скинула на
пол грязные туфли и закинула ногу на ногу. Достав из сумки
сигарету, она потянулась к зажигалке.
— Ты не будешь курить в квартире моего брата.
