Впечатляет, что именно здесь бенедиктинцы разглядели опасность, но ведь в основе их точки зрения лежит опыт. «Любой труд полностью поглощает трудящегося», — считают Рупперт и Грюн. Это значит, что через такое сверхотождествление самоценность человека оказывается полностью подчинена работе. Во многих дизайнерских агентствах считается некорректным уходить со службы вовремя. Те, кто не засиживается допоздна, слывут неудачниками. Подобные проекции — примитивнейшие защитные механизмы, но они, к сожалению, широко распространены.
«Трудоголик работает хоть и много, но без результата. Ему просто постоянно нужно что-то делать. Но с точки зрения творчества у него нет времени. Работа у него не спорится, она нужна ему для самооправдания. Он скорее прячется за ней. Девиз бенедиктинцев освобождает нас от необходимости что-то доказывать своей работой или прикрываться ей», — говорят Рупперт и Грюн. Кто ставит перед собой масштабные цели, тот должен держать дистанцию по отношению к работе и не растворяться в ней. Здоровое расстояние создает внутреннюю свободу, необходимую не только для мотивации, но и для творчества. Йозеф Бойс облек эту изнанку труда в такую провокационную формулировку: «Я кормлюсь расточением сил».
Буддизму тоже известны этические правила, имеющие непосредственное отношение к труду. Восьмеричный путь, ведущий к пробуждению, подчеркивает значение «цельного» или «правильного образа жизни» (санскр. samyag ājīva). Согласно этой философии, рассуждает Михаэль фон Брюк, обеспечение средств к жизни должно находиться в гармонии с двумя центральными буддийскими ценностями: внимательностью и сопереживанием. В то время как в христианском мире труд рассматривается в связи с экономикой, буддийское учение связывает его с этикой.
«Смысл работы (иначе говоря — жизнеобеспечения) состоит в том, чтобы обеспечивать жизнь — мою, моих близких, жизнь других, жизнь всех. Буддистский труд — сохранение жизни, защита жизни, забота о жизни», — утверждает публицист и теоретик буддизма Франц-Йоханнес Литч. Эта мысль возникает в той картине мира, где всё взаимосвязано. Всё просто, смотрите: вы только потому можете читать эту книгу, что автор ее написал. Его поддерживали семья и друзья; издательство и множество коллег вкладывали свой труд и творческую энергию в текст, чтобы в итоге издатель его оценил и продал. Я бы заблуждался, если бы считал, что раз автор — я, то это «моя книга». Ведь сначала кто-то придумал бумагу. До меня было написано много книг. И как только в вашей голове череда маленьких черных букв наполняется смыслом, вы становитесь соавтором.
