Когда ее спускали, ноги начинали машинально идти. Она шла, пока не находила свободного пространства на полу, на котором можно было ходить кругами. Она начинала делать круги, пока что-то снова не привлекало ее внимание, например радио. Когда оно начинало передавать особого рода музыку, она выходила из пустоты и возвращалась в свое обычное состояние.
Папа знал, что она все слышит и понимает, но не мог добиться адекватного сознания, коммуникации, присутствия, как у остальных людей. Он не мог понять, от чего это зависит, но он думал, что, если заинтересовать ее и поиграть с ней, это может получиться. Когда он сидел на своей скамеечке на скотном дворе и доил корову, он слушал какую-нибудь передачу по радио. Во время передачи он говорил с ней, что-то объяснял и комментировал. Она, казалось, совсем не реагировала, но позднее она могла ни с того ни с сего повторить то, что говорили в той или иной передаче и его комментарии. Казалось, она не могла связать это в какую-то последовательность, но это явно складывалось в ее памяти, и явно что-то напоминало ей об этом и запускало повторение. Он не видел здесь адекватной связи, но надеялся, что придет день, когда она сможет связать воедино эти звуки и то, что откладывается в памяти, со всем остальным. У Ирис было два состояния, связанных со слухом. Одно состояние: она слышала слова, и они притягивали ее — чудные звуки, которым человек своим ртом мог придавать форму и без конца произносить и слушать их. Иногда рот сам приходил в движение, и звуки и слова произносились сами. Тогда она слышала, как слова появлялись в воздухе и снова попадали в уши, и это было приятно. Тогда в голове начинался целый концерт, это было красиво и весело. Иногда слова были везде: люди, которые произносили слова, приспособления, из которых исходили слова, собственный рот, издававший звуки, и она слушала, и слушала, и слушала. Второе состояние вызывали звуки, которые можно было видеть. Тогда появлялись цвета и формы, они складывались в узоры в атмосфере, которые заполняли собой все.
Папа научил ее, что под определенную последовательность звуков можно двигаться. Сама она всегда двигалась под всякие звуки: качалась, прыгала, вертелась и т. п., но когда начинались определенные каскады звуков, кто-то мог схватить ее и закружить особым образом. Поскольку она так боялась прикосновений и так негативно реагировала на них, папа начал учить ее танцевать в возрасте шести лет. Он ставил пластинки на граммофон, брал ее, заставлял сосредоточиться на музыке, обхватывал ее руками и танцевал с ней. Он заставлял ее следовать довольно сложным ритмам, и ей нравилось, когда ее вели в танце. Вальс, фокстрот, танго и полька. Когда ему показалось, что она научилась следовать за ним, он разрешал другим брать ее и танцевать с нею, и она тоже повторяла за ними. Он считал, что это хорошее упражнение, и надеялся, что это поможет ей впредь не так негативно реагировать на прикосновение.
