— Не забывайся, «Гонец Солнца»! Я не отпускал тебя. Ночь еще не закончилась.
— Я… Прошу прощения, ваше высочество, — пробормотал Криго, держа свечку обеими руками.
— Янте и в самом деле умная девушка, — сказал Ролстра Палиле. — Только не чересчур ли?
— Она будет править мужем, а ты будешь править ею. — Палила пожала плечами. — Мой повелитель, в Стронгхолде достаточно шпионов, чтобы ни на мгновение не упускать ее из виду. А все, что от нее требуется, это для страховки родить пару сыновей, которые будут приходиться тебе внуками.
Ролстра рассмеялся.
— Дай Богиня, чтобы эта мысль не пришла ей в голову и чтобы девчонка не догадалась об ожидающей ее чести до самой Риаллы в Визе! Дорогая, ты мне там понадобишься.
— Как прикажете, ваше высочество, — ответила она по этикету, но прибавила к этому улыбку, которая намекала на то, что дама ждет приказания отправиться в спальню. Впрочем, Палила улыбалась от души. Она с облегчением убедилась, что с честью вышла из трудного положения.
Ролстра снова рассмеялся и положил ладони на плечи Криго.
— Теперь можешь гасить Огонь и готовиться скользнуть по лунному лучу в Стронгхолд.
Но внезапно Криго вскрикнул от боли. Пламя свечи рванулось вверх, образовав извивающийся столб Огня с когтями, зубами и крыльями дракона. Палила взвизгнула: в пламени появлялись и исчезали лица Ролстры, Янте, Пандсалы, ее самой, принца Рохана, Зехавы и незнакомой девушки в облаке огненных волос. Дракон поднялся на дыбы, зарычал, и пламя охватило рукава рубашки Криго. Ренегат рухнул на пол, хватая воздух скрюченными пальцами, а в бесновавшемся огне по-прежнему метались видения…
Ролстра чертыхаясь сорвал с окна штору и накинул ее на фарадима. Дракон и Огонь исчезли. Верховный принц поднял бесчувственное тело Криго, подошел к двери и пинком открыл ее. Вышвырнув потерявшего сознание «Гонца Солнца» в прихожую, он гаркнул слугам:
— Уберите его отсюда! — Затем он с грохотом захлопнул дверь и вытер пот со лба.
Палила дрожала всем телом. Глаза ее были закрыты. Она никогда ничего не боялась — разве что потерять свою красоту, но столб огня почти парализовал ее. Палиле казалось, что вся комната охвачена пламенем, что огонь лижет шторы и деревянные панели, пожирает ее волосы, плоть и кости, и она поражалась, почему до сих пор жива. С жалобным криком женщина обхватила себя руками, чувствуя, как в ее чреве шевельнулся и забился испуганный младенец.
— Все в порядке, — сказал стоявший над ней Ролстра. — Палила, прекрати! Ты повредишь ребенку.
