Двадцать всадников рассыпались веером, заняв позицию согласно незыблемым правилам охоты, и Зехава поскакал вперед один. Дракон смотрел на него мрачно, а принц улыбался. Чудовище было чрезвычайно разгневано. В горячем воздухе витал запах масла, сочившегося из желез, которые располагались у основания длинного, усеянного шипами хвоста. Дракон жаждал спариться с самками, прятавшимися в своих пещерах, и тот, кто отвлекал его от этой цели, был достоин самой мучительной смерти.
— Что, злишься, да, челюсти Дьявола? — тихонько промурлыкал Зехава. Мерным шагом, в раздувавшемся по ветру плаще, он подъехал ближе и остановился в половине меры от скалы, прямо напротив ее вершины. Выветренный песчаник, покрытый янтарными и гранатовыми пятнами, ничем не отличался от камня, из которого была выстроена Пламенная башня замка Зехавы, называвшегося Стронгхолд. Дракон скреб камень когтями, толстыми, как запястье взрослого мужчины, и легко держался на скале, хотя и размахивал из стороны в сторону золотисто-черным узорчатым хвостом. Два правителя Пустыни стоили друг друга. Со стороны силы казались поразительно неравными: огромный дракон с зубами как кинжалы и одинокий всадник. Но у Зехавы было преимущество, которое девять раз приносило принцу победу в подобных поединках и сделало его имя легендарным: никто на свете никогда не сражал стольких чудовищ. Зехава понимал драконов.
Этот зверь горел желанием покрыть дюжину-полторы самок, но сам знал, что слишком стар для этого. Его темно-золотистые бока были испещрены боевыми шрамами; один коготь, поврежденный в предыдущих схватках, рос под странным углом. Когда в воздух угрожающе взметывались огромные крылья, на их черной, бархатистой нижней стороне виднелись плохо зажившие рубцы и криво сросшиеся после переломов кости. Для старого дракона наступила последняя брачная пора, и Зехава догадывался, что чудовище понимает это.
Тем не менее зверь готовился дорого продать свою жизнь. Но Зехава знал о драконах и другое. Чрезвычайно искусные во многих вещах, все же они были однодумами. Самец пришел сюда спариваться. Поэтому он будет драться честно и открыто, без тех фокусов и уловок, на которые был такой мастер дракон, убитый Зехавой три года назад. А у этого старика уже изрядно поубавилось сил после предварительных церемоний — танца на песке и скалах, который привлекал к нему самок. Его мозг был утомлен и боевые приемы не столь изощрены, поскольку единственной целью дракона было покрыть своих самок, и это делало его одновременно и более злобным, и более уязвимым. Несмотря на то, что когти и зубы чудовища внушали Зехаве почтение, он мог позволить себе улыбаться в предвкушении своего десятого триумфа. Он собирался перехитрить этого повелителя драконов. Мысль о победе взбадривала и возбуждала старого принца.
