любви». Слова пропорция, а также
мера у него становятся мерилом углубленности (зрелости) любви.
Иначе говоря, человек более высоких достоинств не может любить человека с меньшими достоинствами одинаково, как если бы он любил человека с большими достоинствами. А человек с меньшими достоинствами не может адекватно любить человека с большими достоинствами.
В абстрактной форме Фома Аквинский по сути поднял вопрос, который в упрощенной форме звучит так: может ли хороший человек полюбить плохого, а плохой хорошего? В данном случае под «плохим-хорошим» имеется в виду совокупность не только моральных качеств, но и уровень интеллекта. Ответ такой: хороший человек может полюбить плохого в надежде, что своей любовью он возвысит, поднимет плохого хотя бы до своего уровня. Плохой же вряд ли полюбит хорошего, так как у него просто не хватит интеллекта (знаний) осознать объем его положительных качеств.
Такой ответ объясняет, почему умные люди могут, грубо говоря, полюбить дураков, но дураки никогда не смогут полюбить умных. Примеров — тьма.
Иной круг вопросов возникал в связи с любовью к богу, к другим и к себе. Например, почему надо любить ближнего («соседа»). Фома Аквинский отвечает: поскольку всех создал бог, мы обязаны всех любить «вообще», но всегда должны быть готовыми любить и «в частности». Именно на «вообще» падает любовь-благодеяние, на «частность» — любовь, более чем благодеяние. И здесь он уточняет, что разница между любовью и благодеянием в том, что если я люблю кого-то, я стремлюсь к объединению с ним. То есть в любви я оцениваю ценность этого «кого-то», отвечаю на эту ценность желанием сделать добро тому, кого полюбил и стать единым с ним.
Что означает союз между любящим и любимым? Аквинский отвечает: существует реальный союз и формальный. Реальный союз — это когда любящие постоянно находятся друг с другом во взаимодействии. Формальный союз строится на расположении (affections), когда благодаря воле или эмоциям некто стремится сделать другому добро как «самому себе», что обычно называется дружеской любовью. Он полагает, что союз, основанный на расположении, вытекает из представления или понимания. Так, в дружеской любви я интеллектуально осознаю ценность, скажем, некой личности. Это есть союз на основе представления. Мой объект попал в мой мозг, и здесь мы с ним объединились в моем интеллекте (точнее — в сознании). Он стал частью меня, и, следовательно, делая ему добро, я это добро делаю и себе. Но, соединившись с ним, я стал частью и его, в результате, если он испытывает добро или зло, то это отражается и на мне.
