Рок.
Стоя у входа в старое университетское здание, глядя на барельеф над воротами – пухлый младенец, играя, обнимает череп, а над ним пересыпают минуты песочные часы, – Кирилл думал: не есть ли он такой младенец, беззаботно играющий с костями мертвых, тогда как некие часы уже отсчитывают время его судьбы? Не есть ли его попытка восстановить прошлое такая же опасная химера?
Просто работай, сказал себе Кирилл. Пиши книгу. Ты не в ловушке, тебе открыт весь мир. Ты, в отличие от предков, всегда можешь уехать, сменить страну, жизнь, биографию. Ты не в ловушке идентичности. Поэтому трагедии не случится.
Он развернулся и пошел к вокзалу.
* * *
Возвратившись в Москву, Кирилл с новым, неизведанным чувством отправился на Немецкое кладбище к могиле Бальтазара. Теперь он – единственный на свете – владел тайной души неистового апостола. Кириллу показалось, что он нарушил загробный покой, сломал печати; Бальтазар хотел унести некоторые вещи с собой в могилу и потому не рассказал о них даже детям, а Кирилл проник в его тайну.
Самолет за три часа покрыл расстояние, на которое у Бальтазара ушло три недели. В Россию с ним прибыл младший брат, Андреас.
Бальтазар еще из Германии вступил в переписку со старым князем Урятинским – наверное, кто-то из вельмож Цербстского двора свел молодого врача с родовитым сановником. Кирилл предполагал, что Урятинскому в планах Бальтазара была отведена роль первой ступеньки, ведущей к трону; молодой честолюбец и пророк надеялся в скором будущем быть представленным императору и поразить самодержца чудесами гомеопатии, положить начало гомеопатическому крещению империи.
В Москве Бальтазара давно ждал старик Лодер. Христиан Иванович лично знал Николая Первого, младшего брата своего властительного пациента Александра, и состоял с царем в переписке. Вероятно, Бальтазар рассчитывал устроить в имении князя Урятинского гомеопатическую лечебницу, представить плоды ее работы сперва князю и Лодеру, а затем, при их посредничестве, самому царю.
В переписке Бальтазар, как ловкий торговец, намекал Урятинскому, что в Германии найдено средство, ведущее, возможно, к обретению вечной молодости, и гомеопатия уже ныне излечивает недуги, неподвластные кровавой, мясниковской аллопатии. Видимо, Бальтазар не хотел пускаться в объяснения о сути гомеопатического метода, полагая, что дряхлеющего вельможу надежнее соблазнить сиянием фальшивых бус.
Возможно, Лодер, давно живущий в России, предостерег бы Бальтазара против Урятинского, возможно, он делал это в письмах; но Бальтазар не смог встретиться с давним наставником отца – в Москве свирепствовала холера, и его задержали на кордоне, не пустили в город.
