Имоджен принесла рюмки с чем-то, напоминавшем запах прилавка кондитерского магазина. Прия выкрикивала название и исполнителя каждой композиции, поставленной диджеем Рори. После пятого танца Грэм предпринял изящную попытку удалиться, но Имоджен ухватила его за талию и прошептала нечто такое, отчего глаза инженера расширились. Он остался на кромке танцпола, исполняя ногами шаркающие движения, которые только с большой натяжкой можно было назвать танцем. Элиот порхала то в толпу, то из нее, постоянно находясь на периферии внимания Фара и своими движениями напоминая марионетку. Казалось, хрупкие, невесомые конечности вот-вот сломаются. Сравнение, однако, не срабатывало из-за ненакрашенного лица. Да, нарисованные брови присутствовали, по было ясно, что раньше Элиот исполняла какую-то роль, когда самодовольно улыбалась и подмигивала. Теперь лицо девушки казалось значительно моложе, и оно умело улыбаться по-настоящему.
Седьмая доза. Восьмая. Обычно Фар столько не пил, но они находились в Вегасе и отмечали его день рождения. Если уж оттягиваться…
Танцуй всю ночь, заботы прочь…
Тик-так, тик-так, тик-так.
Прия принесла всем воды, и они жадно выпили. Элиот все делала правильно — зубоскалила, хохотала, говорила «спасибо», пила, словно действительно решила стать частью экипажа. Тупо глядя, как пластиковый стакан плавится в пальцах, Фар застыл на добрых пять секунд. Нет… нет… нет. «Рубаи» должен находиться на «Инвиктусе», в его руках. Не могла же она заставить книгу исчезнуть? А может, Элиот колдунья? Или простая добрая во…волшебница…
Гадес, я пьян. Осознание этого факта пришло вместе с головокружением. Все сделалось голубым — светящийся обруч сполз на глаза. Когда Фар стягивал его, пластиковое соединение сломалось и кольцо превратилось в палочку. Он бросил обруч и стакан на пол, и ноги обезумевших танцоров растоптали их.
Умолкнет бит, и город спит…
Тик-так, тик-так, тик-так
Фар стоял не двигаясь и смотрел, как вокруг него вращается толпа. Имоджен. Грэм. Прия. Незнакомые лица — одно за другим. Все потные, несмотря на сухой воздух. Сколько может длиться ночь? Он начинал думать, что вечно.
Кто-то взял его за локоть. Фар не удивился, обнаружив, что это Элиот. Лицо ее было жестким, как пальцы, вцепившиеся в руку.
— Что первым делом приходит в голову, когда ты вспоминаешь о «Титанике»? — Вопрос прозвучал достаточно громко, чтобы перекрыть музыку, но Фар некоторое время пытался вникнуть в смысл слов.
