Офицер, сидевший у камина в весьма вольной и небрежной позе, которая полностью оправдывала критическое замечание негра, мгновенно вскочил, явно смущенный и удивленный, но выдержка джентльмена позволила ему быстро подавить в себе эти чувства.
— Прошу прощения, — сказал он, низко наклонив свою красивую голову, — но я не имел ни малейшего представления о том, что дома кто-нибудь из хозяев, а тем более дама. — На минуту он смутился, уловив во взлете ресниц, открывших карие глаза, ее красоту, как некое внезапное откровение, и отчасти потерял самообладание. — Я майор Ван-Зандт; я имею честь говорить с...
— Тэнкфул Блоссом, — сказала девушка с легким оттенком гордости, мгновенным женским инстинктом разгадав причину колебания майора.
Но ее торжество натолкнулось на новую волну смущения, которая вспыхнула на лице офицера при упоминании ее имени.
— Тэнкфул Блоссом, — быстро повторил офицер. — Значит, вы дочь Эбнера Блоссома?
— Конечно, — сказала Тэнкфул, устремляя на него испытующий взгляд. — Он скоро вернется. Он только поехал ненадолго в Морристаун.
Она снова была охвачена страхом и ее взгляд как бы спрашивал: «Разве нет?»
Офицер, отвечая скорее на ее взгляд, чем на слова, с серьезным видом подошел к ней.
— Он сегодня не вернется, мисс Тэнкфул, а может быть, не вернется и завтра. Он... арестован.
Тэнкфул метнула на майора враждебный взгляд своих карих глаз.
— Арестован? За что?
— За поддержку и помощь врагам и за укрывательство шпионов, — ответил майор с военной краткостью.
Щеки мисс Тэнкфул слегка вспыхнули при этой последней фразе; воспоминание о сцене на крыльце и о сорванном украдкой поцелуе барона блеснуло у нее в памяти, и на мгновение она почувствовала себя виноватой, как будто человек, стоявший перед нею, был свидетелем ее проступка. Он заметил это, но неправильно истолковал ее смущение.
— Если так, — сказала мисс Тэнкфул немного громче и, подойдя к майору вплотную, — если так, тогда и меня надо арестовать: в этом доме гости, если даже они и шпионы, — это мои гости. И в доме отца я принимаю их как хозяйка. Да, сударь, и я была очень рада принять таких достойных джентльменов. Джентльменов, которые, я уверена, слишком хорошо воспитаны, чтобы оскорбить беззащитную девушку, — и пусть они даже и шпионы, но они не кладут сапог на стол и не превращают дом честного фермера в кабак.
На лице майора появилось выражение не то страдания, не то затаенного веселья, но он ответствовал только изящным низким поклоном.
