...Как-то утром заведующий уехал в Полтаву, а около двенадцати часов в колонию на автомобиле примчались два начальника. Позже ребята узнали, что это были инспектор Наробраза Шарин и председатель губернской инспекции Черненко.
Шарин вызвал дежурного воспитателя Ивана Ивановича Поповиченко (Осипова) и потребовал, чтобы тот провел его в кабинет заведующего. Там Шарин объявил, что Антон Семенович Макаренко арестован и в колонию больше не вернется. Инспектор даже вскрыл стол Антона Семеновича и начал вытаскивать оттуда бумаги. После такой «подготовки» Шарин предложил остолбеневшему Ивану Ивановичу принимать колонию и подписать соответствующий акт, который был уже заранее приготовлен.
Вертевшиеся возле кабинета ребята с молниеносной быстротой разнесли по колонии известие об аресте Макаренко. Большая часть колонистов в это время работала в поле, а в самой колонии оставались только малыши. Но среди них был кряжистый парень лет пятнадцати — шестнадцати — Супрун (Бурун). По словам рассказчика, Супрун, вообще говоря, считался тихим парнем, которого было не так-то легко вывести из себя...
Дежурный воспитатель еще не успел и слова сказать, как в кабинет Антона Семеновича ворвались колонисты во главе с Супруном. Схватив Шарина за лацканы пальто, Супрун начал с силой трясти его. Со всех сторон неслись негодующие крики:
— Куда вы упрятали нашего Антона?
Черненко попытался было помочь Шарину высвободиться из рук Супруна, но перед ним вырос целый лес ребячьих кулаков, и он, решив, что в это дело лучше не вмешиваться, начал пробиваться к двери, а вслед за ним стал пятиться и незадачливый Шарин.
Шофер, слышавший угрозы ребят, предусмотрительно завел машину и, когда его пассажиры, отступавшие под натиском колонистов, вскочили в автомобиль, сразу же дал полный ход. В это самое время возвращалась с поля пустая гарба, управляемая Семеном Калабалиным (Карабановым), за нею шел отряд старших ребят. Еще издали они поняли, что в колонии творится что-то неладное, и тотчас примчались к месту происшествия.
Но автомобиль уже отъезжал. Раздались крики:
— Упустили!
Семен Калабалин крикнул:
— Едем отбивать Антона!
И человек десять — двенадцать старших ребят, а среди них мои знакомцы — вихрастый паренек с Цыганом — вскочили в пустую гарбу.
Из всех воспитателей, находившихся в тот момент в колонии, сохраняла относительное спокойствие только Елизавета Федоровна Григорович (Екатерина Григорьевна). Но события развивались с такой быстротой, что повлиять на их ход она не могла и только удерживала ребят от чрезмерно агрессивных действий. В последнюю минуту, когда колонисты уже вскакивали в гарбу, Елизавета Федоровна успела собрать узелок с кое-какими вещами и едой.
