— Здесь кто-то был! Посмотрите на снег! Вот зарубка! На этой сосне!
И вдруг по пояс провалилась в снег.
— Я попалась! — жалобно закричала она. — Не подходите ко мне. Я сама выберусь.
Шаг за шагом, проламывая ледяную кору, скрытую под слоем сухого снега, она выбралась на более прочный лед. Кит, не теряя времени, побежал на берег, в кусты, куда весенние ручьи нанесли много хвороста. Этот хворост, казалось, только ждал спички, чтобы вспыхнуть. Когда Джой подошла к Киту, костер уже разгорался.
— Сядьте! — скомандовал он.
Она послушно села в снег. Он сбросил мешок со спины и постлал ей под ноги одеяло.
Сверху донеслись голоса золотоискателей, следовавших за ними.
— Пусть Малыш пойдет вперед и поставит столбы, — посоветовала Джой.
— Иди, Малыш, — сказал Кит, снимая с нее заледеневшие мокассины. — Отмеряй тысячу футов и поставь два центральных столба. Угловые мы поставим потом.
Перочинным ножом Кит срезал ремни с мокассинов Джой. Они так замерзли, что скрипели и визжали под ножом. Сивашские чулки и толстые шерстяные носки были покрыты льдом. Вся нога была точно в железном футляре.
— Ну, как нога? — спросил он, продолжая работать.
— Совсем онемела. Не могу шевельнуть пальцами. Но все обойдется. Костер чудесно горит. Сами не отморозьте себе рук. Они, должно быть, уже онемели у вас.
Он снял рукавицы и стал голыми руками хлопать себя по бедрам. Когда кровообращение восстановилось, он снова принялся разувать девушку. Показалась белая кожа, предоставленная ожогам семидесятиградусного мороза.
Кит с яростью принялся растирать ногу снегом. Наконец, Джой стала морщиться, пожимать плечами, зашевелила пальцами и радостно пожаловалась на боль.
Он подтащил ее к костру и усадил ее на одеяло, ногами к живительному пламени.
— Теперь сами займитесь своими ногами, — сказал он.
Она сняла рукавицы и стала сама растирать себе ноги, как бывалая путешественница, следя за тем, чтоб они согревались постепенно. А в это время он согревал руки. Потом поправил костер, открыл мешок Джой и вынул оттуда сухую пару обуви.
Вернулся Малыш и вскарабкался к ним на берег.
— Я отмерил ровно тысячу футов, — заявил он. — Номера двадцать семь и двадцать восемь. Когда я ставил верхний столб на номере двадцать семь, я увидел какого-то субъекта, который сказал мне, что я не имею права на двадцать восьмой номер. Но я ответил ему…
— Ну, — закричала Джой, — что вы ему ответили?
— Я ответил ему напрямик, что если он сейчас же не отскочит на пятьсот футов в сторону, я ткну его отмороженным носом в сливочное мороженое и шоколадный пломбир. Он ушел, и я поставил два центральных столба для двух честнейшим образом отмеренных пятьсот футовых участков. Он поставил свой столб рядом. Я думаю, сейчас Сквау-Крик уже «заявлен» его компанией до самых истоков и вниз по течению до самого устья. Но наше дело в шляпе. Сейчас уже темно, и ничего не видно, но завтра мы сможем поставить угловые столбы.
