— Послушайте, О’Хара, — сказал он, — опять начинается золотая горячка. Повторяются дни «сорок девятого года». Что, если я поеду корреспондентом от «Волны»? Я съезжу на свой счет.
О’Хара покачал головой.
— Мне без вас не обойтись в редакции, Кит. Да и последняя авантюрная повесть еще не закончена. А кроме того, я только что беседовал с Джексоном. Он завтра уезжает в Клондайк и согласился еженедельно присылать нам письма и снимки. Без этого обещания я не отпустил бы его. А всего милей, что корреспонденции из Клондайка не будут нам стоить ни гроша.
Вечером Кит опять услыхал о Клондайке: он зашел на минуту в клуб и встретил в клубной читальне своего дядюшку.
— Здорово, дядюшка! — воскликнул Кит, погружаясь в кожаное кресло и вытягивая ноги. — Присаживайтесь!
Кит заказал коктейль, а дядюшка удовольствовался жидким красным вином местного производства, которое пил неизменно. Он неодобрительно взглянул на коктейль, потом перевел взгляд на лицо племянника. Кит почуял, что ему не миновать нотации.
— Я сюда на минутку, — тороплива сказал он. — Мне надо еще успеть в галлерею Эллери, на выставку Кейта, и накатать о ней, по крайней мере, полстолбца.
— Что с тобой такое? — спросил дядя. — Ты бледен. На тебе лица нет.
Из груди Кита вырвался горький вздох.
— Кажется, мне предстоит удовольствие хоронить тебя, — продолжал дядя.
Кит уныло покачал головой.
— Только не червям на съедение, слуга покорный! Уж лучше крематорий.
Джон Беллью происходил из старого, сурового и закаленного рода, который в пятидесятых годах переправился через прерию в повозках, запряженных волами. К суровому закалу, унаследованному Джоном Беллью от предков, присоединился закал тяжелого детства, проведенного в завоевании новой земли.
— Ты живешь не так, как надо, Христофор. Мне стыдно за тебя.
— Кутежи, не так ли? — рассмеялся Кит.
Дядя пожал плечами.
— Не глядите на меня таким убийственным взглядом, дядюшка, — сказал Кит. — Я был бы непрочь покутить! Но с этим покончено. У меня нет времени.
— Так какого же чорта?
— Работа замучила.
Джон Беллью недоверчиво расхохотался.
— Право?
— Человек — произведение окружающей среды, — изрек Кит, указывая на дядюшкин стакан. — Смех ваш горек и жидок, как вино в вашем стакане.
— Работа замучила! — язвительно повторил дядюшка. — Да ты не заработал ни одного цента во всю твою жизнь.
— Нет, заработал, но мне не платили. А теперь я зарабатываю пятьсот долларов в неделю и работаю за четверых.
— Картины, которых никто не купит? Какие-нибудь модные пустячки? А плавать ты умеешь?
