Василий Константинович снова встал, с хрустом расправил, широкие плечи и прошелся по кабинету. В его плотно сбитой фигуре, твердой поступи, в смуглом волевом лице с высоким, тронутым морщинками лбом угадывалась незаурядная сила ума и характера.
Я тоже поднялся со стула, считая, что командарм закончил разговор. Но он предложил мне садиться и, остановившись у карты, продолжал:
- Вам следует тщательно изучить Дальневосточный театр военных действий, основные и второстепенные операционные направления со всеми особенностями местности, климатическими условиями и другими факторами, которые необходимо учитывать при развертывании войск и ведении боевых действий. И изучайте не только по бумагам, а на месте. - Блюхер окинул взглядом Приморье и посоветовал: - Побывайте в штабах моряков - амурцев и тихоокеанцев. Японцы явно боятся наших подводных лодок, но у нас еще недостаточно окреп надводный флот, и в случае заварушки не исключена возможность одновременных ударов врага на суше с высадкой морских десантов.
Ушел я от Блюхера окрыленным, готовым не щадить себя в работе и оправдать его доверие.
* * *
Первый год моей службы в штабе ОКДВА совпал с завершением мероприятий по усилению армии. В Приморье и Забайкалье передислоцировались переведенные на штаты кадровых стрелковых соединений 12-я имени Сибревкома, 21-я Пермская дважды Краснознаменная, а также 40-я и 57-я территориальные стрелковые дивизии. В марте 1934 года были переброшены из Приволжского военного округа части 32-й Саратовской и 34-й Средневолжской стрелковых дивизий. В конце того же месяца в состав ОКДВА вошел 18-й стрелковый корпус под командованием прославленного героя гражданской войны С. С. Вострецова.
В этот год особенно много проводилось командно-штабных учений, полевых занятий, маневров. Некоторыми из них руководил лично В. К. Блюхер. Накануне учений и после них Василий Константинович очень много работал: досконально изучал документы, анализировал итоги, делал четкие выводы. Его работоспособность была просто поразительной. Он мог, видно, трудиться без сна по двое суток, периодически прерываясь, чтобы выпить чашечку черного кофе или заняться физзарядкой.
Командарм не имел академического военного образования, но, как я убедился, систематически и упорно занимался самообразованием. Свой природный талант он постоянно обогащал теоретическими знаниями, имея в своем распоряжении солидную библиотеку военной, исторической и художественной литературы. Присущ ему был живой интерес к искусству, и особенно к красноармейской художественной самодеятельности. В дни праздников или культурно-массовых мероприятий его можно было видеть в гарнизонных клубах. Вообще это был человек на редкость общительный и жизнерадостный, умевший создавать обстановку непринужденности и доверия в беседах с бойцами, командирами и политработниками, рабочими и крестьянами, комсомольцами и пионерами. Это мне довелось не раз наблюдать в поездках с Блюхером по Дальнему Востоку.
