– Почему вы все время говорите «он»? – неожиданно для самой себя спросила Александра. – Вы уверены, что носите мальчика?
– Не знаю, миледи, – пожала плечами леди Ольга. – «Он» – ребенок, малыш… Конечно, это может оказаться и девочка, но я уже привыкла думать о нем в мужском роде, словно о Викторе-младшем… Наверное, это от того, что в душе я почти не верила, что сэр Виктор придет в себя… Сегодня утром, получив от вас подорожную, я вышла во двор. Меня… Меня немного тошнило, нужен был свежий воздух. Так и случилось, что я стала свидетелем разговора сержанта Элиаса с гонцом с Лукреции. Меня словно молнией ударило. Радость – ни с чем не сравнимая радость – и вместе с ней понимание, что вот теперь уж точно все кончено. Я пропала. Мы пропали. В руках у меня был подписанный вами пропуск, я вертела его так и сяк… А потом побежала в ангар. Вообразила, что единственный способ спасти себя и ребенка – сесть на Черный Трон. А с королевой разговор будет уже совсем иной, чем с простым рыцарем. Глупость, конечно, – сейчас я это понимаю. Но я вновь была не в себе – как тогда, в кабинете… Два первых поста я прошла без проблем, но на третьем меня остановили: подорожная подорожной, но впускать меня в тронный зал Стража отказалась. Тогда я без колебаний убила их – и вошла без дозволения, держа разрядник наготове. А потом… А потом словно в голове что-то внезапно прочистилось. Я поняла, что ни за что не выстрелю в эту поднявшуюся мне навстречу одиннадцатилетнюю девочку. Такую же, как я сама, бывшую рабыню. Нет, какое-то время я все же пыталась бороться с собой, но разрядник выпал из моих рук, голова закружилась, и я села на пол. А потом пришли вы… Об одном прошу, миледи, – подняв голову, она посмотрела Александре прямо в глаза. – Я знаю, что бывает за покушение на монарха, пусть даже неудачное. Да что там, чтобы взойти на эшафот, мне сполна хватит выстрела в сэра Виктора, да и Патрика не стоит забывать. Несчастные стражники опять же… Я виновна и признаю это. Но… Прошу, молю отложить казнь на полгода. Может быть, даже меньше… Позвольте выносить его. Вскормит пусть другая, но хотя бы выносить… – вскинув руки, Ольга протянула их к Александре, но тут же без сил уронила на колени. – Молю, миледи…
– Выносишь, – тихо проговорила Александра, как-то не задумываясь переходя на «ты» – в этом было не пренебрежение, нет, просто так сейчас почему-то казалось… правильнее? – Выкормишь, вырастишь, – поднявшись из-за стола, она подошла к узнице и, как смогла, мягко положила руку ей на плечо. Ольга тут же схватилась за ее кисть обеими руками – пальцы арестантки были ледяными. – Разве я в самом деле похожа на монстра, способного с легким сердцем отправить на плаху мать своего внука?
