Могла ли она предположить, как отзовется все ее существо на это легкое соприкосновение?
Ей вдруг мучительно захотелось позволить ему поцеловать себя и ответить на этот поцелуй; испытать вкус его губ.., а потом встать на цыпочки и упасть к нему в объятия, чтобы он больно сжал ей груди и опять нащупал ту самую чувствительную точку, которую открыл на ее теле утром.
Кристи мечтала, чтобы он гладил ее обнаженное тело, говорил, как она приятна ему и желанна… Она хотела, чтобы от ее прикосновений у него наливались силой мускулы. Ее одолевало непреодолимое желание провести по его коже языком, прикусить крошечный мужской сосок и ощутить при этом, как волна желания прокатится по этому сильному телу.
Я хочу его, призналась себе Кристи. Тем временем Айвор продолжал медленно целовать ее, а она с готовностью принимала его поцелуи, чувствуя, как постепенно слабеет и теряет волю. Сейчас он мог делать с ней все, что захотел бы, не встречая никакого сопротивления.
Робкая, испуганная, одинокая, Кристи за несколько минут превратилась в бесстыдную и дерзкую любовницу.
Она хотела этого мужчину так сильно, что все ее тело содрогалось и пульсировало. Но Айвор не притронулся к ней, чтобы убедиться в этом. Он только целовал Кристи, шепча, что вкус ее губ сводит его с ума.
Но когда он нащупал за ее ухом чувствительную впадинку, она содрогнулась всем телом и ринулась в водоворот, бушевавший внутри нее самой. Последняя соломинка — Гейл — уже напрочь вылетела у нее из головы.
Кристи вытащила его рубашку из-за пояса джинсов и впилась пальцами в спину.
— Знаешь, что со мной делалось утром, когда ты плескалась за стеной? О, как я тебя хотел!.. — шевелились его губы возле самых ее губ. — Как я мечтал залезть к тебе под душ, прильнуть к твоему обнаженному телу, слиться с тобой.., и любить!
Любить… Кристи прекрасно осознавала, какой смысл вкладывает Айвор в это слово, но чувства уже были настолько обнажены в ней, что она проигнорировала легкую острую боль, промелькнувшую, как искорка, почти незаметно.
Айвор все еще целовал ей шею, волосы, грудь, но в то же время Кристи чувствовала, что он отталкивает ее от себя.
— В чем дело? — запротестовала она. Он поцеловал ее ласково, словно в последний раз, а потом прошептал:
— Все хорошо. Я просто хочу снять.., это. — Айвор сбросил рубашку. — И это, — спокойно, словно успокаивая полудикое, нервное существо, добавил он. Усмиренная и прирученная, Кристи позволила ему снять с себя жакет. — Ты знаешь, о чем я думал, пока ждал тебя утром? — В его голосе звучала отчаянная нежность:
