Знание-сила, 1998 № 06 (852) | страница 41

Совсем не простой вопрос. Ни пространство, ни время, ни простраиственно- временной континуум нельзя увидеть, к ним нельзя прикоснуться, почувствовать, они суть нечто «ненаблюдаемое» в принципе. Ни один даже самый тонкий прибор не усилит наши чувства так, чтобы мы восприняли пространство и время в качестве особых объектов, отделенных от тел, процессов, явлений. Когда-то это наводило на мысль о том, что пространство и время суть априорные (доопытные) интуиции чувственного восприятия (И.Кант); другими словами, это условия продуктивного познания, но не его результаты. Поэтому размерность пространства и времени есть простое следствие их априорности: мы смотрим на мир сквозь призму трехмерной пространственной и одномерной временной интуиции.

Мысль Канта потрясла философов и ученых и вызвала резкие споры. Дело не только в том, что она вела к субъективизацин пространства и времени (эту философскую проблему сейчас оставим в стороне), сомнения вызывала сама апелляция к интуитивной очевидности пространственных и временных характеристик. Ведь, по сути, Кант объявил первичными чувственными интуициями те представления о пространстве и времени, которые лежали в основаниях ньютоновской теоретической физики. Это и есть тот случай, когда основные понятия лидирующей науки обретают характер «очевидностей», считаются бесспорными, совпадающими с «интуицией» или со «здравым смыслом», а всякие сомнения в этом или попытка ввести другие понятия выглядят «безумными», парадоксальной игрой интеллекта. Великий К.Гаусс не решился опубликовать свои исследования в области неевклидовой геометрии, а Н. Г. Чернышеве кий называл Н.И.Лобачевского свихнувшимся чудаком.

Положение может измениться (история науки знает немало тому примеров), и тогда былые очевидности уступят место иным, идущим от других теорий-лидеров. Но может быть и так, что каждый особый научный универсум опирается на собственные понятия и представления о пространстве и времени, которые в рамках своего универсума становятся «очевидностями» и фундаментальными основаниями всякого значимого рассуждения. Возникает методологическая догадка: пространство и время могут иметь иные, нефизические размерности и измеряться совсем не так, как это имеет место в физике, или, лучше сказать, в тех научных картинах мира, в которые физика входит как главная и необходимая часть.

• Сколько измерений у живописного холста, на котором картина Пабло Пикассо «Музыканты»? А ведь всего-то холст, натянутый на раму...