Зазеркалье нашей теневой экономики указывает не столько на уголовно-наказуемую криминальную, но и на любую другую — неофициальную, существующую как бы на грани закона, рядом с законом хозяйственную жизнь. Имеется очень много скрытых форм этих связей и отношений. Они так разнообразны и в каждом случае столь творчески по своей природе, что у отечественной науки, по-видимому, не хватило адекватных методов их изучения. Поэтому обращаю внимание, что они никогда досконально не изучались: ни двадцать лет назад, ни сейчас. Нам известен только один случай — выполненное Л. Невлером в шестидесятые годы исследование латентной экономики{* Спустя двадцать лет фрагменты этого исследования были опубликованы в журнале «Знание — сила», 1988, № 9.}.
Для себя я придумал другой рабочий термин, позволяющий, на мой взгляд, фиксировать целостность и универсальность этой системы — не только как экономической,— Плутовская экономика. Сегодня, думаю, всем очевидно, что различать как нечто отдельное экономику, культуру, мораль, повседневную жизнь большой этнокультурной общности — бессмысленно. Способ хозяйствования, мировоззрение населения, стереотипы досуговой и прочей активности — все это представляет некую протоплазму целостной деятельности с очень сложными каузальными связями и зависимостями. Экономика Германии стала мощной не только благодаря принятым бундестагом хорошим законам, но и, в частности, потому, что немцы в час ночи будут дисциплинированно стоять у светофора и под страхом смерти не перейдут абсолютно пустую улицу на красный свет.
Русские люди также обладают своими уникальными качествами. И, конечно же,— на это много раз обращал внимание Федор Михайлович Достоевский — на немцев не похожи. Зато они, к примеру, знают, куда надо идти, когда тебя посылают: «пойди туда, не знаю куда, и принеси то, не знаю, что». Не только идут в то место, но и с добычей возвращаются.
Плутовская экономика заинтересована в откровенно плохих показателях. Все агенты экономической деятельности научились демонстрировать официальным наблюдателям не реальную, а максимально прибедненную жизнь.
Ну, например, все негодуют: налоги так велики, что если их честно платить, то придется вообще свернуть производство. Лучше не будем платить вовсе. Налоговые отношения — игра мнимостей, а способы законного уклонения от налогов — всего лишь этакое хозяйственное хулиганство, которое общественное мнение, признаемся, не осуждает. По большому счету, и экономическая наука не принимает его в расчет. Кто будет обращать внимание на многие тысячи специальных фирм-чистильщиков, занятых «отмыванием» денег. Посудите сами — зачем показывать цифру реальной зарплаты? Лучше сделаем так: по документам вы проводите какую-то фиктивную деятельность — допустим, деньги ушли фирме, которая консультировала вас по вопросам маркетинга. Ни в каком суде нельзя доказать, что эти восемь строчек за консультацию не стоят пяти тысяч долларов. Вы заключаете с этой фирмой договор на консультации в интеллектуальной сфере, переводите ей деньги, она их обналичивает и возвращает вам обратно, а вы платите своим сотрудникам черным налом. В результате в Москве, где официальная средняя зарплата сейчас преодолела планку в миллион рублей, реальные доходы больших категорий людей несравненно выше. Но по отчетности и, самое главное, в сознании людей проходит именно эта средняя цифра.
