Потом Чарли неожиданно поменял тактику и стал отвечать на каждый удар Платона тремя своими ударами. И мистер Трелони понял, что вся опасность этой тактики заключается в сумме ударов. Но тут вдруг очередной такой тройной удар Платон отбил левой рукой, нанеся правой фермеру короткий боковой удар.
– Чарли, осторожнее, – закричал кто-то из зала. – Маг одинаково владеет обеими руками!
Чарли смутился, на секунду помедлил, а Платон левым кулаком, повёрнутым на себя, рубанул его по подбородку снизу вверх. Тело Чарли взлетело на воздух – он свалился с ног. Зал взревел, рефери кинулся к поверженному, но тот уже поднимался.
Чарли, с окровавленным подбородком, медленно пошёл к Платону. Платон встал боком и закрыл свой подбородок кулаками, ожидая удар. И удар разразился, и это был удар бешено лягающейся лошади: Чарли сделал разворот на одной ноге, поднял вторую, стремительно разогнул её в колене и ударил Платона пяткой в живот.
Платон пошатнулся назад и осел на одно колено. Зал ахнул, как один человек, все привстали, а Платон почти с пола вдруг подпрыгнул и пнул своего противника, который в это время делал новый разворот вокруг себя, ступнёй в спину. Чарли улетел с ринга в зал. Там он несколько секунд лежал в ногах у орущих зрителей первого ряда, потом поднялся и вновь бросился на Платона.
То, что происходило далее описывать, право, затруднительно… Бойцы на ринге прыгали, наносили друг другу немыслимые удары ногами, руками, коленями и локтями. Они только что не кусали друг друга за уши. Зал ревел от восторга, все явно наслаждались зрелищем. Только в какой-то момент противник Платона упал, не смог встать и признал поражение.
Публика бушевала и требовала выпивки. Платон, держась за живот, уселся на стул.
– Глядите, – крикнул кто-то из зала. – А у Мага-то грудь даже не поднимается! И он едва вспотел!
К мистеру Трелони подошёл зритель и взял ещё билет. Потом подошёл ещё один.
Следующий бой прошёл ужасно быстро. Когда раздался звон колокола, и на ринг вышел очередной боксёр, кто-то из зала ему сказал в полнейшей тишине:
– Не попорти нам товар, Билли!
Никто из зрителей даже не засмеялся: они сидели, грозно насупившись, широко расставив колени, основательно, по-хозяйски, они даже курить бросили. И доктор Легг понял, что все уже примеряют на Платона свои оковы – каждый уже считает его своей собственностью. А ещё он с ужасом осознал, что настроение горожан стало резко меняться, к тому же они много выпили. У доктора пошёл холодок по спине: он вдруг впервые за все эти дни по-настоящему испугался. Он глянул на мистера Трелони – тот сидел, вцепившись руками, казалось, намертво в сумку с деньгами, глаза его были полуприкрыты. Доктор, стараясь унять противную дрожь в руках, повернулся к стене и ударил в колокол. Противники на ринге стали сходиться.
