Среди них были и жители Бристоля: мужчины объединились под руководством лорда Чарльза Бриффилда, а женщин Бристоля сплотила миссис Батлер, супруга преподобного Уильяма Батлера. Всю зиму дамы собирали по домам города и пригородов тёплую одежду и перовые одеяла для ирландцев.
К лету 1741 года погода улучшилась. В Ирландию прибыла помощь с американского континента и других мест, в том числе и корабли с зерном. Среди них была и шхуна, которую мистер Трелони купил специально: он назвал её «Гертруда». Постепенно продовольственный кризис закончился, но восстановление рухнувшей экономики продолжалось несколько последующих лет. Сильнее Ирландии, где погибло от 20 до 38% всего населения, пострадала Норвегия. В России во время небывалых морозов 1739–1740 года по приказу царствующей императрицы Анны Иоанновны была создана особая «маскарадная комиссия» и построен знаменитый «Ледяной дом» для свадьбы придворных шута и шутихи.
И, начиная с 1740 года, всю Европу раздирала вражда – началась война за Австрийское наследство, которая закончилась только в 1748 году. Франция, Пруссия, Бавария, Саксония, Испания, Пьемонт и Неаполитанское королевство с одной стороны, против Австрии, поддержанной Англией, Голландией и Россией – с другой.
И, наконец, в 1742 году на шхуне «Архистар» вернулся из своих странствий капитан Дэниэл Линч, похудевший, бледный, с тёмными бровями, из-под которых весело смотрели ослепительно голубые глаза. На вопросы друзей, почему он так долго странствовал, капитан, опустив взгляд к полу, сказал, улыбаясь, что русские только водку пьют быстро, а всё остальное делают медленно. Вскоре они с Сильвией поженились на радость доктора Легга, мистера Трелони и Томаса, но к большому недоумению миссис Трелони.
– Ты можешь себе представить, Сара? – спрашивала она в интимной беседе свою подругу, а потом добавляла, как-то уж совсем, по мнению миссис Уинлоу, не к месту: – Бедный, бедный лорд Грей!
Миссис Уинлоу на это только опускала глаза. У неё был радостный период в жизни – на «Архистар» вернулся доктор Легг, и он стал часто бывать в её доме.
После русского путешествия у капитана Линча появилась привычка вставлять в свою речь строчки из русских песен, и иногда это было удивительно кстати. Ещё он стал ругаться по-русски, впрочем, так же, как и доктор Легг.
Доктор стал очень сильно ругаться, но говорил, что все русские – отличные мужики, вот только царство у них – не очень. Один Платон не ругался, но он становился очень грустным, когда речь заходила о Руси. Платон остался жить на правах то ли вестового, то ли друга в доме, который капитан снял для своей молодой жены недалеко от бристольского порта.
