Город Бристоль получил свою порцию снега. Шквалистый ветер пронесся над Ирландским морем, от Ньюпорта до причальных стенок порта, завывая в оснастке стоящих на якоре кораблей и осыпая их палубы зимним покровом. В узких портовых переулках сырость по-прежнему пробирала до костей, но туман, обычный в это время года, постепенно рассеялся.
Высоко над землёй снег ложился на рельефы башен церкви Сент-Мэри-Редклифф, окутывая белыми шапками её ажурные каменные плетения и наглухо заваливая ниши – на резьбе оконных переплётов наросли сбившиеся на сторону снеговые подушки, и карнизы вмиг потеряли свою обычную прямолинейность. К Рождеству все дома в городе оказались благолепно укутаны на зиму, улицы стали белы и чисты, как новорожденные, а деревья застыли в торжественном и важном сияющем уборе.
С раннего утра кое-кто из горожан вышел разгребать снег перед своей дверью. Соседи перекликались друг с другом, и в голосах их чувствовалось предпраздничное нетерпение. Все, казалось, чего-то ждали, но непременно чего-то радостного, и такого, для чего бы стоило жить дальше.
****
В Сочельник из Лондона к капитану приехал Томас Чиппендейл, всё такой же тихий, со своей обычной странной улыбкой на полных красных губах.
Разговорам двух старых друзей не было конца: капитан умел рассказывать, а Томас умел слушать, но самое главное – он никогда не лез с расспросами, когда чувствовал, что Дэниэлу это неприятно. Вот и сейчас при рассказе о Нью-Йорке Томас понял, – по тембру изменившегося голоса друга, по его повлажневшим, отведённым в сторону глазам, – что тот не договаривает. Он только спросил:
– Как её зовут?
– Её звали Норма, – ответил Дэниэл. – Она погибла, когда мы уходили от погони.
И Томас стал рассказывать Дэниэлу о своей лондонской жизни. Собственно говоря, рассказывать было особенно нечего: он работал резчиком на небольшую мастерскую, выпускавшую мебельные детали для крупных фирм – ножки столов, подлокотники кресел, изголовья кроватей. Так что Томас больше слушал рассказы своего друга о Тортуге, о пещере в Гаване, о водопаде Эль-Лимон, будоражащие его воображение. Им удалось уснуть только за полночь. На завтрашний день, на Рождество, они были приглашены в дом к миссис Трелони.
****
После рождественской службы у миссис Трелони собрались гости, вместе с хозяевами их было девять человек.
Дамы принесли с собой в подарок свечи, празднично украшенные золотой фольгой, яркими лентами и цветной бумагой, и обсуждали их. Джентльмены, сидя на диванах и креслах, посматривали на дам и тихо улыбались. От зажжённых свечей всем стало светло и радостно.
