Тогда Бонифаций начал метаться из стороны в сторону. Он был готов пойти на все, чтобы заработать деньги, пытался обмануть чужих, но чужие ему не верили, тогда он стал обманывать своих. Это ему поначалу удавалось, но вскоре «своих» у него не осталось.
Бонифаций везде стал получать затрещины и оплеухи, но, как я говорила раньше, он обладал удивительным даром убеждения. Мог без мыла залезть в задницу практически любому и этим умело пользовался. Убедив кого-то в чем-то и получив деньги, он нагло и бесцеремонно кидал доверявших ему людей.
Вот так мы метались с ним из города в город. Я проклинала тот день, когда меркантильный интерес во мне перевесил истинные чувства. С какой стороны ни посмотри, какие самооправдания ни придумывай, я в глубине души все же понимала, что предала свою любовь и человека, который меня любил, каким бы плохим я ни пыталась сделать его в своем воображении. За это, видно, и наказывает меня Бог.
Дальше стало еще хуже. Однажды Бонифаций попытался опрокинуть на большую сумму тех людей, с которыми бы не следовало этого делать. Устав прятаться по разным городам России, продав последнее, что у нас было, мы смогли переехать в Стамбул к его дальнему родственнику. Но вопреки ожиданиям моего мужа, мы его родственнику были не очень-то нужны, хотя лично на меня он регулярно поглядывал с похотливым вожделением.
Мы с трудом сводили концы с концами. Бони пытался подрабатывать и поваром, и грузчиком, и официантом в захудалом ресторанчике. Он пробовал торговать в районе, в шутку называемом «Африка», пытался втюхивать челнокам лежалый товар. Но даже в Турции его вычислили кредиторы. Бонифация сильно отмутузили и поставили срок — месяц, для того чтобы расквитаться с долгами.
Он стал метаться, рваться, и у него окончательно помутнело в голове. Он начал разговаривать сам с собой, мочиться ночью в постель и истерично кричать на меня без всякого повода. Взгляд его стал мутным и бессмысленным. Во время очередного приступа мы с его дальним родственником вызвали «скорую помощь», и врачи поместили его в психиатрическую лечебницу.
Я осталась без средств к существованию. И уже со страхом думала, что придется пойти на поклон к его похотливому родственнику. Понятно, чем бы все это закончилось. Но, слава богу, я встретила в районе университета одного старого знакомого. Он взял меня с собой в Италию и познакомил там с людьми, которые, в свою очередь, протежировали меня в тот самый офис, из-за которого мы познакомились с Феликсом.
