Шейн только ухмыльнулся, открыл ящик и извлек оттуда бутылку коньяку и две стопки.
— У нас еще осталось по глоточку. Расслабься и выпьем.
— Ну да, пока пьешь коньяк, можно позволить себе не думать о расходах, — с досадой промолвила она, и глаза ее сверкнули.
Ухмылка на лице Шейна сделалась еще шире. Он налил одну стопку по самый край и вопросительно глянул на Люси. Она гневно покачала головой и отступила на шаг от стола:
— Хочешь, чтоб я напилась и не препятствовала тебе лететь в Эль-Пасо?
Шейн поднял стопку, и брови у него выгнулись.
— Брось, Люси. Мне и в голову не приходило, что ты будешь препятствовать.
— Я и не буду. Во всяком случае, не так, как ты думаешь, но мне противно смотреть, как ты попадаешься на такую дешевку. Чему удивляться, что капитан Дентон говорит, что на тебе не разоришься.
Шейн поболтал содержимое стопки и рассмеялся:
— Закажи мне место на ближайшем самолете в Эль-Пасо. Если с местами туго, свяжись с капитаном Кэмпбелом из военной разведки. — Он дал номер телефона.
Глаза Люси расширились.
— Ты что, действительно думаешь, что речь идет о шпионской сети?
— Сомневаюсь, но в этой истории предостаточно всего, чтобы позволить себе влезть в самолет без очереди.
Глаза Люси сверкнули.
— Да, вот еще насчет твоих штучек. Что мне сказать завтра мистеру Понтифу Жальро?
— Скажи, что взбредет в голову, — нетерпеливо остановил ее Шейн.
— Например, что ты улетел в Эль-Пасо по делам благотворительности?
Шейн налил себе еще полстопки.
— Поездка в Эль-Пасо окупится, поверь мне, — нахмурившись, заверил он ее. — Я знавал этого Джефа Тауна десять лет тому назад. Делал для него небольшую работенку, когда подвизался в Интерполе. У него была дочь. Ей тогда двадцать стукнуло. Мать у нее испанка. — Он допил стопку и облизнулся. — Кармеле сейчас тридцать. Красивая и неудовлетворенная жизнью тридцатилетняя. — Он поставил свою стопку, и в глазах его появилось странное выражение.
— Она толстая и пресыщенная жизнью, — ехидно осадила его Люси. — Все испанки к тридцати такие.
— Только не Кармела Таун. Она не замужем — если только Таун не изменился до неузнаваемости. Моя работенка как раз с этим была связана. Там был такой парень, Ланс Бейлис. Поэт, а поэт для такого типа, как Джефферсон Таун, пробивавший себе дорогу в жизни собственными кулаками, хуже последней сволочи. Он разрушил их помолвку и разбил Кармеле сердце. Едва ли она с тех пор взглянула хоть на одного мужчину.
— Стало быть, ты рассчитываешь, что она примет тебя с распростертыми объятиями?
