В большом каменном доме было холодно, в пустынном вестибюле стояла угнетающая тишина. Шейн шел за швейцаром, и его ноги тонули в ворсистом ковре. Мексиканец остановился перед открытой раздвижной дверью и утробным голосом произнес:
— Мистер Таун здесь.
Это была библиотека, что Шейн понял по книжным полкам, занимавшим две стены. Потолочные балки нависали над головой, а по стенам шли темные ореховые панели. По всему помещению здесь и там стояли кресла из темной кожи и пепельницы на высоких подставках: в дальнем конце виднелся камин, отделанный ацтекской керамикой.
Джефферсон Таун стоял перед камином, широко расставив ноги и заложив руки за спину. Это был крупный подтянутый человек крепкого сложения, без единой капли лишнего жира, несмотря на последние годы явного преуспеяния, широкий в кости, с железными мускулами, обветренный ветрами Техаса и обожженный жарким солнцем южного пограничья. Загорелая кожа плотно обтягивала его выразительное, четкой лепки лицо и квадратный подбородок. В молодые годы он был погонщиком мулов и старателем, и что-то от этих лихих лет и сейчас осталось в нем.
Он не произнес ни слова, пока Шейн шагал к нему, и так и стоял не шевелясь, пока тот не приблизился к нему на расстояние десяти шагов.
— Я так и думал, что ты приедешь ко мне, — заговорил он наконец резким голосом.
— Рад, что не разочаровал тебя, — бросил Шейн.
Он замолчал, спокойно разглядывая Тауна, и ни один из них не сделал шага, чтобы пожать руку. Едва заметно передернув левое плечо, Шейн подошел к обитому кожей креслу и сел. Таун не сдвинулся с места.
— Сдается мне, что ты попал в переплет, — сказал Шейн.
— Я за тобой не посылал.
Шейн закурил сигарету и бросил взгляд на высящегося у камина Тауна:
— Я подумал, что ты, должно быть, не в курсе, как меня разыскать.
— Какого черта ты сказал Даеру, что работаешь на меня? Да еще потребовал вскрытия! Лучшего не придумал!
— Я не говорил Даеру, что работаю на тебя.
— Ты дал ему понять, что я тебя нанял, — прорычал Таун.
— Если б он так не думал, он не приказал бы провести вскрытие, — с готовностью согласился Шейн.
— Ты хоть понимаешь, что наделал своим вмешательством? Теперь все подумают, что это не просто несчастный случай. Кто не знает, решит, что человека с твоей репутацией зовут, только когда полный завал.
— Надо же, — насмешливо проговорил Шейн. — Я бы должен со стыда сгореть при такой репутации.
В темных глазах Тауна сверкнул гнев.
— Не свались ты на мою голову, все рассосалось бы само собой.
