После этих слов малыш упал на камень, свернулся в позу эмбриона и кожа на нем стала быстро сохнуть. Эуи было бросился к нему, но малыш остановил его мыслью.
— Все хорошо, отец. Я расту.
Все тело малыша покрылось серым налетом и стало потихоньку отслаиваться. Тэуил стал извиваться и тереться об пол и углы между полом и стеной. Через какое-то время он стянул с себя старую кожу, снимая остатки с боков и бедер. Лохмотья кожи и частей роговых чешуек валялись по всему полу. Новая кожа стала белее и роговые чешуйки уже покрывали большую часть спины, головы и предплечий. На пальцах рук и ног появились коготки, широкие и крепкие. Над бровями нависали роговые наросты, крылья явно окрепли и на концах появились маленькие крючки, зацепы. Все чешуйки были ослепительно белые, и от этого он весь был как-будто в инее. Он вырос почти в два раза, переносица расширилась, а нос удлинился и стал более вздернутым.
— Извини отец, я пренебрег одной из знакомых мне традиций — поедание старой плоти. Мне нет необходимости увеличивать силы за счет пищи, чего не сказать о тебе сейчас. И я не предлагаю тебе воспользоваться этим способом, так как поедание плоти младенца может оказаться роковым для самого младенца.
Эуи улыбнулся, он понял, что это шутка. Тэуил тоже улыбался во всю свою широкую улыбку, показывая появившиеся мелкие зубки.
— Идем, — Тэуил провел пальцами по нескольким символам на стене, и та медленно пошла вглубь комнаты. Они вышли из комнаты с саркофагом, Тэуил полетел, а Эуи пошёл за ним в извилистый тоннель. По пути Тэуил обьяснял отцу особенности лабиринта.
— Основной принцип лабиринта Фриза — это полное отсутствие какого-либо принципа с логическим началом, прохождением, и концом пути. При этом, он не должен был быть очень длинным. В связи с этим, мастер Фриз сделал акцент на ловушках и магических фокусах: пугалки в виде монстров, смыкающихся стен, удушливых комнат, пространственные дыры, временные колодцы, невидимые объекты.
Но самое главное его коварство заключается в том, что для меня из лабиринта вообще нет выхода!
Тэуил резко развернулся, в огромных серых глазах блестели слезы.
Эуи подскочил, обхватил мальчишку, стал целовать в острые, как бритва белые чешуйки вокруг глаз.
— Сынок, все хорошо сынок, я что-нибудь придумаю.
— Фриз, при всей совей любви и привязанности ко мне, и мысли не допускал о моей свободе. Он точно знал темп моего роста. Ни один путь не способен выпустить меня на свободу. Тэуил улыбнулся, его настроение резко улучшилось, он продолжил.
