На вечеринку мы решили одеться «по-простому»: широкие штаны и рубаха для меня, разноцветный сарафан — для Алины. Малыша оставили местной няне — пышной, без конца улыбающейся негритянке лет сорока пяти. Нам ее Слана привела, познакомила и сказала что для Милли, а так ее звали, это любимое дело. Сынишка как-то сразу ее принял и стал играть с ней, сидя на полу, перекатывая свои машинки.
Веселье разгоралось, вперемешку с джазом бухали современные ритмы, народ ел и пил, общался, хохотал и танцевал. Знакомились очень быстро и просто.
— Я Иван, плотник.
— Я Зарина — метафизик.
— Привет, я Раис, агроном.
Немного охмелев от шампанского, мы с Алиной пустились в пляс. Сначала была какая-то народная плясовая, потом с удовольствием пустились вскачь с местными ковбоями под веселую скрипку, а после начались и техно-ритмы со стандартной для такого случая цветомузыкой и грохотом. Мне это все очень нравилось, никто ничего не стеснялся, отрывались все по полной, кто как умел!
Я с удовольствием танцевал в ритм музыке, наполненный, даже переполненный энергией, когда в сердце появилась тревога, что-то меня стало отвлекать от веселья.
Не долго думая, я моргнул! Все застыло, я в кубе, ищу мысленно источник тревоги. Одна грань показывает летящего, спешащего черного ангела. А его огромные глазищи, похожие на глаза демона работы Врубеля, устремлены на зарево пожара и взрывов на горизонте. Вторая створка куба, по моему мысленному желанию, показала очаг этого зарева. Огромный черно-красный дракон поливал огнем все вокруг, ожившие древы метали в него другие деревья, которые по пути полета разламывались на бревна и вонзались, ударялись в дракона, почти ни чем ему не причинив вреда. Невероятной величины смерчи протуберанцами захватывали дракона, заставляя его мотать шипастой головой, моргать от едкого пара, приносимого смерчем. Со всех сторон в дракона из энергетических луков стреляли черные ангелы в женском обличии! И страшно, и красиво! Ангелы делали движение, похожее на движения монахов шаолиня: круговым вращением рук собирая вокруг себя энергию, а затем, стреляя из этой сферы, как из лука, в огнедышащего дракона. Эти плевки мало приносили пользу сражающимся. Дракон планомерно уничтожал прекрасный дворец из цветов. Даже при этой темени и бушующем пожаре можно было разглядеть былую красоту дворца. Сжигалось, оплавлялось, взрывалось красивейшее из зданий, когда-либо мною увиденных.
Я моргнул еще раз и все застыло: и ангел, и сражение и смерчи. Все! Я мысленно приблизил грань куба к ангелу, и до меня дошло, кто это был! Через щитки брони и Врублевские глаза я разглядел еле узнаваемые черты лица Эуи! Друг!
