Итак, следующий план: приближаюсь на максимально близкое расстояние для выстрела, бью зачарованными стрелами, а они покрывают площадь до 20 метров в диаметре, смотрю результат атаки и прыгаю в полет на дельтаплане вдоль пропасти. А там по обстоятельствам решаю, в какую сторону каньона планировать. По джунглям большую скорость не развить, а планировать я могу долго и быстро, оторвусь от погони, если таковая будет.
Пробираюсь по мосту, скрипит, трещит, того и гляди развалится, дошел до середины, смотрю в трубу — те же, там же. Расстояния для выстрела не хватает, мост оказался длиннее, чем выглядел, прошел еще четверть. Воот, теперь хватит. Выхватываю лук, тут надо все сделать быстро, выцеливаю указатель на бугорок, стреляю. Хватаю трубу, смотрю. Есть попадание! Вот это выстрел! Два трупа, и еще один на минимуме жизни. Осматриваю в трубу окресности, больше пока никого не видно, а теперь — рывок в сторону оставшегося горемыки! Бег с ускорением, по скорости сравним со скоростью лошади, и сил у меня полно. Прыжок! И теперь я понял, что мой форсаж точно спас мне одну игровую жизнь. В конце моста мне пришлось сделать прыжок олимпийца, потому что почти 5 метров было бежать не по чему, только две боковые лианы держали этот чахлый мост. И видимо только этого моего толчка было нужно, что бы его обрушить. Сзади раздался хруст и треск, вся кишка моста медленно и грациозно, с грохотом ушла в пропасть. Бегу к противнику, он почему-то на месте, не бежит. Надо быть осторожным, мало ли, что у него припасено в качестве боевого сюрприза. Противник имел сюрприз, но не боевой. Он был привязан к дереву, постоянно менял форму — от длинноухого зайца, до младенца с огромной пустышкой, и яростно пытался отвязаться! Участник ПК-рейда, привязанный к дереву, это что то новенькое. Может, в качестве шахида сидит, подорвет себя чем-то? Отошел на 5 метров, выцелил в него стрелой.
Говорю ему по привычке голосом, по-русски, хотя русский он поймет вряд ли. Что это вообще, за существо? Теперь он на худого Питера Пена чем-то похож. У него имя в виде то ли клинописи, то ли иероглифов. Он полупрозрачный, одноцветный, и с почти законченной полоской жизни.
— Понимаешь меня?
— Да я все понимаю, прошу тебя, не убивай!
— Оружие есть?
— Нет, у меня и не было.
— Ты можешь остановить это? Ты опять меняешься. Если хочешь хоть какого-то доверия, прекрати менять форму. Если можешь, конечно. И сообщи, зачем мне тебя оставлять живым?
