На солнечной стороне | страница 38



С тех пор старый ветеран не выходил на улицу. Изредка только появлялся в саду, да и то после обеда, когда никто не проходил мимо их забора. Он садился на солнышке и сидел неподвижно, словно дремал, до тех пор, пока солнце не начинало клониться к закату. Он смотрел, как деловито снуют пчелы, вьют гнезда птицы, спешат по выбитым сельским дорогам в поле трактора, и ему становилось грустно от сознания, что лишь он ничего не делает. Даже букашки имели свои заботы, они катили лапками какие-то комочки, повсюду сновали вечно занятые муравьи, а он сидел и зазря отягощал землю своими шестьюдесятью тремя годами. Дни казались ему длинными, ночи — кошмарными. Он беспокойно ворочался в кровати. Слушал, как ветер носился по улицам, стучал по железной крыше пекарни, ему казалось, что это смерть притаилась в темноте, посмеивается в трубе, чтобы уйти утром, когда посветлеет окно. И снова наступал день, пустой и праздный. Ему опять оставалось только греть свою ревматичную ногу и считать букашек.

И зачем такая жизнь?

Однажды утром бай Крыстю разобрал стоявшие под навесом доски и отобрал из них штук десять самых сухих. Озадаченному Стоилко он объяснил, глядя в сторону:

— Если случится что-нибудь со мной, тебе не придется заботиться о гробе…

Вечером он вернулся к себе в комнату, и более не вышел из нее. Первые пару дней ни сноха, ни Стоилко не обратили внимания на это, но когда увидели, что он не встает с постели, испугались — то ли за него самого, то ли за его пенсию — и бросились за лекарствами. Они принесли целую гору таблеток, порошков, микстур, но все это пошло в печку — старик собрался отправиться на тот свет не окольными, а прямыми путями.

Наверно, это вскоре и случилось бы, не появись в доме старого ветерана Илия Дуйнов, начальник почтовой станции. Илия отличался веселым, приветливым нравом, страстно любил рыбалку и считал бай Крыстю своим лучшим другом, тем более, что бывший глашатай был опытным рыболовом.

Как-то после полудня Илия решил зайти к своему старому приятелю. Погожий июньский день заставил людей покинуть дома, и Верхняя слобода, где жил бай Крыстю, выглядела безжизненной. Никого не было и во дворе его дома, но, когда Илия вошел в калитку, то до его ушей долетело тихое постукивание, словно кто-то пересыпал фасоль из одного решета в другое. Начальник почты подошел к окну и понял, что странные звуки идут из дома. Он заглянул в окно и увидел барабанщика — он сидел на кровати с барабаном на коленях и палочками в руках. Телогрейка сползла с его острых худых плеч, глаза были прикрыты, но палочки двигались в его жилистых руках, выбивая тихие звуки походного марша. Илия, подождав пока затихнут удары, предупредительно покашлял и вошел в дом. Он не видел своего друга месяца два. Нет, это не бай Крыстю — жизнерадостный, с озорными глазами. Перед ним сидел невероятно состарившийся человек с пожелтевшей кожей, угасшими глазами и серыми свалявшимися волосами.