И какого рода трактату?
Но что это за стиль? Очень часто принималось за истину, что вся средневековая наука была пронизана теологией, и что естествознание использовалось только в целях религиозного символизма. «Физиолог» был выбран как прекрасная иллюстрация этого, и представлен как символический бестиарий, повлиявший на Средневековье больше, чем любая другая книга, за исключением Библии. Именно его аллегории легли в основу животных скульптур готических соборов и необычных или, наоборот, привычных нам зверей, вышитых по краям ковра и Байё, изображенных на полях иллюстрированных манускриптов и так далее, и тому подобное.
«Физиолог», очевидно, не оказал особого влияния на средневековое искусство
Недавние научные исследования средневекового искусства помогли рассеять это заблуждение. Стало очевидно, что люди средневековья изображали животных потому, что любили их, а вовсе не потому, что им нравились аллегории. Их искусство было естественным, а не символическим. По словам Мале, «ремесленники любили природу, и бережно копировали формы жизни, а иногда играли с ними, сочетая или исключая их по своему собственному капризу». Св. Бернар, хотя и получил прозвище «принца авторов аллегорий», не видел никакого смысла в украшении романских храмов фигурами животных, и выступал против них. Короче, за исключением символов четырех евангелистов, «нам известно мало случаев, когда можно придать фигурам животных какое-либо символическое значение, и совершенно очевидно, что фауна и флора средневекового искусства, естественная или мифическая, носит, в большинстве случаев, чисто декоративный характер». «Суммируя все вышесказанное, — пишет Мале, — Мы приходим к выводу, что Бестиарии, о которых нам так много говорят археологи, не оказывали реального влияния на искусство до тех пор, пока они не перешли в книгу Гонория Отенского («Религиозные размышления», около 1090–1120 г.), а оттуда — в церковные службы. Я напрасно искал (кроме двух исключений) изображения ежа, бобра, тигра и других животных, которые имеются в Бестиариях, но совсем не упоминаются Гонорием».
В «Физиологе» содержится больше научных фактов, чем аллегорий
Это утверждение, касающееся средневекового искусства, справедливо, в значительной степени, и для средневековой литературы и науки, хотя они, вероятно, были менее естественными и оригинальными, чем изобразительное искусство, и больше зависели от традиций и авторитетов прошлого. Но средневековые люди, как мы еще увидим, изучали природу из научного любопытства, а вовсе не в поисках духовных аллегорий. Гольдштауб признает, что к 13-му веку научная зоология Аристотеля затмила «Физиолог», когда появились авторы вроде Фомы Кантимпре и Альберта Великого. Они, вероятно, включали в свои труды отрывки из «Физиолога», но убирали из них присущие им религиозные элементы
