Миркс, покраснев, протянул Глебу завернутый в кожу предмет. Ножик оказался размером с половину локтя Глеба, а его острота была заметна невооруженным глазом.
В лесу их строй изменился. Вскинув лук, Леви повел лошадь мелкой рысью и вскоре исчез за растительностью, а Миркс нехотя обогнал их на пару метров, то и дело оглядываясь назад. Принцесса потянула вожжи и поравнялась с Глебом.
— Прости за тот случай, — сказала она, опустив голову.
Глеб непонимающе уставился на нее.
— Краутвиц, — не поднимая глаз, пояснила принцесса.
— Эмм… — потянул Глеб. Он не понимал, почему все были так обеспокоены тем пирогом, и, рассудив, что лучшим решением было говорить правду, добавил: — Я не знаю, что это, принцесса Евклея.
— Правда? — изумленно спросила она. — Все же вы странные. И я терпеть не могу, когда меня называют Евклеей, принцессой, или всем этим вместе. Просто Клея, и все.
Какое-то время они ехали молча.
— Мекторианский краутвиц по-другому называют блюдом поражения, — наконец, подала голос принцесса. — Его подают пленники, чтобы показать, что готовы сделать что угодно для хозяина, лишь бы не умирать. Хотя многие предпочитают смерть.
— Понятно… Клея, — сказал Глеб, до которого дошел весь позорный смысл его действия.
— Это все проклятый Зел, — она произнесла эти слова с такой ненавистью, что Миркс обернулся. — Отец никогда бы не поступил так.
Глеб кивнул. Теперь, когда все было кончено, для него было не так важно, чья это была затея. Впрочем, даже если бы ему и объяснили значение блюда поражения до того, как пустить в зал, разве смог бы он отказаться?
— Знаешь, это не единственная причина, почему я взяла тебя, — вернула его к действительности Клея. — Тебя пока не трогают, но лучше бы ты все рассказал.
— Рассказал? Что рассказал? — удивился Глеб.
— Ну, про то, откуда ты, как сюда добрался.
— Я ведь уже говорил, — возразил он.
— Неужели? — улыбнувшись, спросила Клея.
Глеб понял, что она ему не верила. Но было кое-что, чего она не могла отрицать.
— Вы ведь видели, как упал самолет? — перешел он в наступление.
— Ты про летающую железную лодку?
— Да, — чуть помешкав, отозвался он.
— Ну, видела, и что с того? У радужников есть множество вещей, суть которых мы не можем объяснить. И как здесь очутилась твоя летающая лодка?
— Не знаю, мы летели из Москвы и…
— Из чего? — перебила его Клея.
— Из Москвы… Ну, из России… Российской Федерации… Вы должны знать, — сказал Глеб, хотя его тон звучал скорее с надеждой, чем с уверенностью.
