Какое это великое счастье — знакомство с неизвестным тебе ранее большим писателем! Читаешь одну его вещь, другую, третью, и в пустоте начинает вырастать стремительная, невиданная конструкция; ввысь, в вечность устремляются стальные стрелы, ты принимаешься заполнять пространство между ними отчасти е г о, отчасти своими мыслями, и чем ближе ваши идеалы, чем родственнее мироощущение, тем прочнее раствор. Проходит совсем немного времени, и вот уже высится великолепное здание — неважно, классицизм это, ампир, барокко или модерн, существенно лишь единство стиля, — и, заставив потесниться другие дома, занимает свое, законное место на элегантном бульваре Грез. Ты неоднократно гулял и раньше по этому бульвару, и тебе казалось, что ансамбль существует, что он прекрасен, теперь ты начинаешь понимать, как несовершенен еще твой вкус, как уязвимы твои суждения, если ты мог считать чем-то завершенным линию домов, где не хватало э т о г о здания.
Как избегать подобных промахов? Как удостовериться в том, что ты не пропустил ничего?
Я начал с того, что «глотал» книги или читал их «по диагонали», как выражалась мама, категорически меня за такой подход осуждавшая. Это означало, что, встретившись с книгой впервые, я сперва как бы разведывал, что и как, и прослеживал в книге лишь основную, главную ее ниточку. Если разведка оставляла меня равнодушным, я больше не брал книгу в руки, если задевала — перечитывал книгу уже основательно, случалось, не один раз. Мне и в голову тогда не приходило, что может наступить такой период моей жизни, когда на перечитывание у меня не останется больше времени.
Я очень любил читать биографические книги. Мне было интересно представлять себе, что такого-то числа и такого-то года все описываемое действительно имело место. Кроме того, для меня всегда много значил момент первого успеха того, кому посвящена книга — литератора, военачальника, ученого. Первая победа — потом все крепнущее признание — как хорошо! Может быть, где-то здесь зародыш моего интереса к историческому процессу.
Я обожал читать лежа — и что-нибудь жевать при этом. Печенье, яблоко, виноград, клюкву, бруснику, сухари, сушки, орехи, просто кусок свежей булки с маслом. Удовольствие, получаемое от чтения, странным образом удваивалось, если чтение совмещалось с едой. Застарелый рефлекс? Возможно… Если я читал долго и с интересом, я мог слопать гору вкусных мелочей.
Став постарше, я полюбил читать за обеденным столом. Тут все было наоборот: я получал двойное удовольствие от еды, если еда сопровождалась чтением. Мама запрещала читать за столом в своем присутствии, и я совершенно с ней согласен: читать в обществе других обедающих — свинство. Но ведь я ел что-нибудь и один, придя из школы, — чаще всего няня жарила мне среднего диаметра сковородку макарон, — и вот тут я отводил душу. Няня при этой трапезе не присутствовала, да ей было и все равно, читаю я или нет; ей было важно, чтобы я ел с аппетитом.
