Спокойно, капитан. Во-первых, догадка – еще не факт. Мало ли отставных вильдверов забилось в глушь, надеясь уйти от Очистительного Пламени? Но даже, если она верна, и они преследуют внука «Медведя», то это совершенно не отменяет предыдущий расчет. Идем по следам, а там будет видно.
Отто бежал через лес, не разбирая дороги. Скатываясь в овраги и поднимаясь по косогорам. Тараня колючий кустарник и виляя между стволами вековых дубов. Разбрызгивая воду пересекаемых ручьев и перемахивая через буреломные завалы. Отто бежал. Мягкую траву сменяли прелые листья, а им на смену приходил чавкающий мох заболоченных низин. В лицо кидалась липкая паутина, а из под ног вспархивали испуганные птицы…
Но мальчик ничего этого не видел. Перед глазами, заслоняя всё, стоял дед. Пронзенный копьями, утыканный стрелами, изрубленный, окровавленный, но живой и сражающийся. Дед крикнул: «Беги!», и мальчик выполнял последний приказ единственного дорогого ему человека. Он бежал.
Тело, лишенное сознательного управления, делало всё само. Да, на одних инстинктах, но это были инстинкты вильдвера. Маленький мохнатый мальчишка летел по лесу со скоростью, недоступной не только человеку, но и большинству зверей.
Хоть Отто и впервые принял Облик, это ничуть не мешало подсознанию управлять бегом так, будто это занятие было привычным. Родовая память ли, кто знает? Но Отто ни разу не налетел на вставшее поперек пути дерево, не зацепился за колючие ветки кустарника, и даже не споткнулся. По крайней мере, если это и происходило, то было столь мимолетно, что мальчик даже и не почувствовал.
И именно тело потребовало от мозга возвращения в действительность, столь же неприятную, как и воспоминания. Нет, дорогу не перегородили ненавистные зеленые куртки. Не ржали лошади конницы, кольцом охватывающей лес. И хищный зверь не избрал Отто своей добычей. Впрочем, найдется ли хищник, что решится перейти дорогу вильдверу?
Телу захотелось есть.
Оно схватило подвернувшегося мелкого грызуна, свернуло шею и, вырвав кусок мяса, засунуло его в рот. Мех тут же забил горло. Это и вернуло Отто разум. Нет, его не смутил вид крови и оторванной головы. Даже не вспомнился родной двор, заваленный трупами. Но слишком уж непривычно для мальчика было поглощение сырого мяса. Отто остановился. Оглядел кровоточащий трупик в руке, с омерзением отбросил тушку в сторону и заплакал.
Отто знал, что плакать недостойно такого большого мальчика, но ему было очень плохо. Хотелось домой, к деду, но там были злые люди в зеленых куртках. И страшный рыцарь в блестящих латах. И толстый монах в белом балахоне с нашитым рисунком из трех языков синего пламени. Дед убил монаха. И еще многих убил. Но другие остались. Злые люди убили деда. Если Отто вернется, его тоже убьют. Рыцари и монахи не щадят никого. Надо убежать, как можно дальше. Но куда? И зачем? Он один, маленький. Его каждый может обидеть. И кушать хочется. А нечего…
