Добыча была «достойной». Лет двадцать назад вильдвера сочли бы матерым. А сегодня правильнее было назвать его просто старым. Прожитые годы не могла скрыть даже звериная ипостась. Морщины на морде, седая редкая шерсть, сквозь которую проглядывает дрябловатая кожа.
Сбоку разочаровано вздохнул брат Густав. Да уж, усмехнулся про себя фон Каубах, столь радующий взоры святых братьев костер отменяется. Оборотень жив, но стоит ему принять человеческий облик, и все земные печали мгновенно станут прошлым. С подобными ранами может жить только Зверь.
Фридрих спрыгнул с коня, спросив у сержанта:
– Где граф?
Кнехт буркнул, пряча глаза:
– Недосмотрели мы, Ваша милость! Больно уж зверюга матерая попалась. Ранен Их сиятельство! Вон, у стеночки лежит.
– Понятно, – понимающе кивнул виконт. – Его сиятельство граф полез в бой, а его знаменитые воины сплоховали и не сумели защитить владетеля от старика?
– Зверюга матерая, – глядя в сторону, повторил сержант. – Никогда таких не видел. Не простой это вильдвер, Ваша милость!
– Что ты вообще видел? – презрительно бросил Фридрих, – Ты же никогда дальше своего Чернолесья и не бывал.
Сержант предпочел не вступать в спор с рыцарем. А тот, придерживая меч, двинулся к Зверю. Встав сбоку от кнехтов с рогатинами, так, чтобы их спины не загораживали обзор, виконт обратился к пойманному:
– Отбегался, волчье семя? Ты хорошо спрятался, не скрою! Но нельзя желать невозможного! От справедливого гнева Святой Веры не укрыться! Смиренные Слуги Господа найдут скверну даже на дне реки!
Вильдвер поднял морду, в чертах которой пугающе проглядывали человеческие черты:
– Фридрих… Не ожидал… – прохрипел оборотень. Слова давались с трудом, воздух тяжело вырывался из пробитых копьями легких. – Зря радуешься… Всё возвращается… Вернется и тебе… Предатель…
– Где другие? – спросил виконт, наклонившись к вильдверу. – Сам расскажешь? Или надо заняться мальчишкой?
Старик рассмеялся, запрокинув морду. Смех существа, прибитого к стене тремя рогатинами, звучал столь жутко, что проняло даже фон Каубаха.
– Что ты можешь, Мистфинк? Мальчик сгорит все равно! А пугать пытками – глупость, ты же знаешь, я могу уйти хоть сейчас.
Зверь был прав по всем статьям. И не признать правоту вильдвера было бы несусветной глупостью. Родичу оборотня прямая дорога на костер. И нет пощады даже грудному младенцу…
– Прежде, чем врачевать других, разберись со своей хворобой! – добавил старик.
Фон Каубах безразлично пожал плечами.
